ГЛАВА LIV О Филиппе Французском
Корабли короля Англии медленно продвигались вперед по Лигурийскому морю ввиду провансальского берега, затем берега Ломбардии.
— О, вот и ваша прекрасная родина, дорогой Жан, — провозгласил Ричард.
— Это земли Генуи, — возразил Джованни.
— А Генуя не Ломбардия? осведомился король, отнюдь не преследуя цели завести серьезный разговор.
— Генуя поддерживает немецкого императора, — ответил Джованни.
— Боже мой, вам совсем не идет политическая осведомленность, милый Жан, — улыбнулся Ричард. — Может, развлечемся, а, Гийом, что скажете? Шарль? Да что вы все такие хмурые? Я же целого флота лишился, не вы. Ладно, надо развеяться. Знаю один старинный способ, давайте поменяемся, я сегодня буду с вами, Жан, а вы, Гийом, с Шарлем. Нас всех это еще больше сблизит.
Де Бельвар одарил короля таким уничтожающим взглядом, что любой другой на его месте отступился бы, но только не Ричард.
Все честно и открыто, никаких тайных свиданий, а значит и никаких измен, просто небольшое разнообразие. Гийом, Жан, вы так долго вместе, почти с начала времен, — ухмыльнулся Ричард, — неужели вам не хочется, ну хоть иногда, попробовать что-нибудь новое? Ведь не стали бы вы есть годами одно и тоже, скажем, куропаток? Каждый Божий день сплошные куропатки! — Ричард поморщился. — Так и с ума сойти недолго.
— Мы, по-вашему, похожи на жонглеров? — с вызовом спросил де Бельвар.
— Что? — притворился непонимающим Ричард.
— Если вам так захотелось разнообразия, дорогой Ричард, — с видимым спокойствием ответил граф, — прикажите войти в какой-нибудь порт, там обычно в шлюхах недостатка не бывает.
Король в ответ лишь пожал плечами:
— Не хотите — не надо.
В следующий раз, уже в одном дне пути до Генуи, Ричард, несколько перебравший за ужином, пристал к де Бельвару с другим предложением: провести ночь всем вместе. Граф просто и без всякого стеснения, как бы в шутку, послал короля подальше. Ричард не обиделся.
— Имеете право, — дружески похлопал он де Бельвара по плечу и отстал.
Едва корабль вошел в залив Генуи, ему навстречу была послана шлюпка комиссара порта, который приветствовал короля Англии от имени консулов республики и сообщил, что в городе находится король Франции. Ричард спешно отправился на берег, предложив де Бельвару, Джованни и де Ламэру сопровождать себя. Де Ламэр отказался, потом в суете спуска лодок на воду перехватил оставшегося ненадолго одного Джованни и тихо попрощался:
— Когда вы вернетесь, меня уже не будет на борту. Так что оставайтесь с Богом и берегите себя.
— Прощайте, Шарль, — ответил Джованни, пожимая ему руку в ответ. — Храни вас Господь.
Они не могли обняться, чтобы не возбуждать подозрений.
— Может, увидимся еще, — сказал де Ламэр. Джованни кивнул:
— Даст Бог.
Филипп Французский остановился в роскошной резиденции Фиеско. Он не вышел встречать короля Англии, так как был болен и лежал в постели. Когда Ричард подошел к нему, Филипп приподнялся на подушках, чтобы обнять и поцеловать его:
— Этот крестовый поход меня доконает.
Однако король Франции вовсе не выглядел как человек, сраженный серьезным недугом, он был гладко выбрит и завит, словно специально подготовился к приему гостей, и хотя казался несколько утомленным, умирающим он определенно не был.
— Вы, верно, знаете маркграфа Честерского? — спросил у Филиппа Ричард.
— Откровенно говоря, я вас совсем не помню, — честно признался король Франции. — Но мы встречались раньше, правда? Надеюсь, в самом скором времени у вас будет возможность поправить мою забывчивость, — и Филипп одарил де Бельвара такой многообещающей улыбкой, что Ричард предпочел вмешаться и представить Джованни, который незамедлительно получил свою долю благосклонности французского короля.
Ричард не выдумал сходство Джованни с Филиппом, в их облике внимательный наблюдатель и правда смог бы обнаружить общие черты. Прежде всего, они были одного возраста и оба отличались весьма изящным телосложением, правда, король Франции казался несколько плотнее и, возможно, выше Джованни ростом, последнее никак не поддавалось сравнению, пока Филипп лежал в постели. Одним словом, некоторое слабое подобие весьма общего и не бесспорного свойства, при котором смело можно было сказать, что перепутать их невозможно.