— Да то, что мы зря боялись, — запальчиво ответил де Молен. Он выглядел раздосадованным. — Граф облаву устраивал, всех разбойников прикончили, а мы вчера сидели, боялись, как бабы.
Джованни только нервно сглотнул.
— Видали, как лихо у нас тут с этим подлым людом расправляются? — с гордостью спросил де Молен.
Джованни не произнес больше ни слова до самого Олдехульма. Сержант скучал, поглядывая на своего бледного спутника, — может, отойдет, — а после Олдехульма не выдержал:
— Слушайте, мессир, не надоело вам в молчанку играть? Мы, между прочим, уже но вашей епархии едем.
ГЛАВА XII О том, как Джованни встретили в Силфоре
Вокруг холмы, речка, и все такие же овцы, как и в Йоркшире.
— Это Честер или Ланкастер? — спросил Джованни. Ему было не по себе, а вдруг его не примут в «его» епархии?
— Честер, конечно. Ланкастер на север, — поразмыслив, ответил сержант.
— Как думаете, сержант де Молен, не лучше ли предупредить силфорцев о моем приезде, чем являться так неожиданно?
Де Молен намека не понял:
— Всегда выгоднее нагрянуть внезапно, будто обухом по голове. Застанем их врасплох!
— А разве у нас война, силфорцы неприятель, и мы на них нападаем? — нервно улыбнулся Джованни.
— Да черт разберет этих простолюдинов, кто у них неприятель, — проворчал сержант.
— Предлагаю переговоры.
— Это еще почему? — вдруг возмутился де Молен.
— Война дороже обойдется, — Джованни поймал себя на мысли, что говорит почти серьезно, и перестал улыбаться. — Все так плохо, сержант?
— Да отчего же плохо, мессир, все как всегда, — ответил де Молен.
— По-вашему выходит, они мне враги.
— Не только вам, мессир. Что для саксонцев, что для валлийцев любой француз враг, кровопивец и гад последний.
— Я ломбардец, — неуверенно возразил Джованни. — Но я вас понимаю, сержант. Я француз, кровопивец и гад, раз я с вами.
— Вот именно, мессир, лучше и не скажешь, «раз вы с нами». Силфор, — сержант вытянул руку вперед, указывая на крепостные стены. — Они хотят хартию. Вон, глядите, флаги повывешивали, горожане, — сержант презрительно хмыкнул.
— Хартию, Боже мой, мне никто об этом не сказал! — воскликнул Джованни.
— Да они все одного хотят, свободы какой-то им подавай, — сержант не любил горожан.
— Раз у них нет хартии, но они ее хотят, как вы думаете, с кого они станут ее требовать?
— Они ее у графа просили, — пожал плечами сержант.
— Господи, он это все специально подстроил!
— Кто?
— Генрих Плантагенет, король Англии, великий герцог Нормандии, — с сарказмом отчеканил Джованни.
— Ни черта не понимаю!
— Меня назначили не епископом, а козлом отпущения, — Джованни не знал, что правильнее в его положении, бояться или возмущаться.
— Все равно ничего не понимаю, — продолжал недоумевать сержант.
— Вы играете в шахматы, сержант де Молен? — спросил Джованни с видом обреченного.
— Да, в общем, не очень… а к чему это вы клоните, мессир?
— Король Генрих рассчитывает выиграть свою партию за счет того, что «пешке» удается стать «королевой». «Королева» — опасная фигура, сержант, противник постарается ее убрать, а тем временем король Генрих уж постарается объявить ему «шах», если не «мат».
— Кому?
— Графу Честерскому, — Джованни никак не удавалось взять себя в руки. — Мне надо с ним увидеться, сержант де Молен.
Джованни посмотрел на сержанта так умоляюще, что тот испугался и, казалось, начал понимать:
— С графом? Джованни кивнул.
— Да я навряд ли здесь помощник, — смутился де Молен.
— Ладно, — Джованни снова кивнул, но уже не сержанту, а своим мыслям. — Будь что будет! — он только теперь заметил, что они остановились посреди дороги, и тронул поводья, пустил Логику рысью, потом галопом.
Де Молен едва поспевал за ним.
Влетев вскачь на подъемный мост крепости Силфора, Джованни осадил Логику, и тут она вдруг встала на дыбы, чего до сих пор никогда за ней не водилось. Джованни едва удержался в седле.
— Тихо, тихо, Логика, чего испугалась? — сказал он по-итальянски, погладив свою лошадь. — Еще не хватало мне тут шею сломать, — обернулся он к сержанту.
Де Молен выругался в сердцах:
— У вас, мессир, в голове самострел, никогда не знаешь, что вы еще удумаете. Я вон из-за вас всех крестьян растерял.
— Вы здорово ругаетесь, сержант, — с этими словами Джованни въехал в городские ворота. — Прошу вас, помогите мне. Я вас долго не задержу.
— Да это уж само собой, мессир. Вон она, колокольня, церковь ваша, Святой Марии.