— Да, Дикая, ты же знаешь Скегги, — послышались голоса, — Он топором муху с нуля сбивает.
— Он бы не убил. Там любой увернется.
Хильда метнула взгляд на говорящих, и я поразился — Волки будто отпрянули, словно увидели нечто ужасное. Свои звери знали, на что она способна, и странно, что другие кланы ее не боятся.
— Зато я его сейчас убью, — прошипела Хильда, а потом обернулась к магу, — Мастер Скойл, это как понимать?
Тот пожал плечами:
— Ну, а что я сделаю? Клан хотел познакомиться с новым прималом…
— Спика, первуха сраная! Какого ты творишь?
Вот и мне посчастливилось увидеть этот взгляд, и меня реально будто что-то толкнуло. Я покачнулся от волны ярости и опасности, исходившей от Волчицы, и стукнулся о древко торчащего позади топора. Потирая затылок, я не сразу нашелся, что ответить.
Вся ситуация выглядела, будто мама пришла домой и увидела, что детишки чуть не натворили делов.
— Госпожа Хильда, я хотел…
— Твою мать, лучше молчи, Спика!
Затем она повернулась к Скегги и процедила сквозь зубы:
— Еще раз ты протянешь лапы к моему прималу…
Не знаю, насколько Скегги проняло, но ухмылка с его лица исчезла.
— Госпожа Хильда, даже и в мыслях не было. Все мы хотим сильного примала, и я хотел…
— Спика, — не дослушав зверя, Волчица повернулась ко мне и кивком позвала за собой.
Она направилась к выходу, и я, поджав губы, пошел за ней. По пути я взглянул на зверей и не стал опускать глаза. Пусть смотрят, сколько влезет.
К счастью, в большинстве взглядов я прочитал уважение. Для первушника это дорого стоит. А вот Скегги подарил мне презрительную ухмылку.
— Не, ну честно, я же хотел как лучше, — послышался его голос мне в спину.
— Да мы знаем, Скегги, — ответил кто-то.
Я не стал оборачиваться и смотреть на метателя. Если бы не крик Хильды, моя жизнь могла оборваться минуту назад. Конечно, я бы мог и увернуться и от броска в корпус… Если бы успел.
Но одно я знал точно — этому Скегги я не доверяю.
— Спика, — позвал меня мастер Скойл.
Я обернулся, и маг бросил мне мое копье, с которым я пришел на ристалище. Оружие, пролетев вперед древком несколько метров, легло мне прямо в ладонь, и знакомая сила разлилась по жилам. Затем я вышел за Волчицей.
— Ты чем думал? — накинулась на меня Хильда, когда мы вышли.
Я сначала хотел промолчать. А что тут можно сказать? Она и так прекрасно знала, что первушник не может перечить зверю. Но я все же решил ответить:
— Хотел защитить вашу честь, госпожа.
— Чего? — она даже чуть не поперхнулась.
— Ну, они бы говорили, что ваш примал трус… — начал я.
Болезненный тычок пальцем в уже и так больное место прервал мои оправдания.
— Да мне по нулю на этих павлинов! Они только пыжатся друг перед другом. На носу важный совет, и я хочу, чтобы ты до него дожил.
— Но ведь…
— Тебе ясно?
Я кивнул, но Хильда продолжала смотреть. Черные глаза сверлили, вызывая жжение у меня во лбу. Кажется, это все-таки ее уровень владения стихией огня. Скойл говорил, что мало кто может влиять на плоть другого живого существа. Видимо, Волчица относилась к этим «мало кто».
— Ясно, госпожа.
Волчица удовлетворенно кивнула, и я впервые почуял, что первая волна ярости схлынула. Мы пошли дальше и Хильда бросила через плечо:
— Вернемся на ристалище во второй половине дня. Нечего тебе там сейчас делать.
— Понятно.
Мы некоторое время шли молча, но потом Хильду опять словно прорвало.
— Мою честь он защищать собрался. Защитничек нашелся!
Я молча слушал ее гневную тираду.
— А если скажут, что мой примал тупой, как валенок? — вдруг спросила Хильда, резко развернувшись, — Это честь?
Я не нашелся сразу, что ответить, и у меня вырвалось:
— Так у вас тоже валенки есть?
Этот вопрос выбил ее из колеи, и Волчица даже забыла, что злилась:
— Какие валенки? Не поняла, у кого?
— Ну, у Серых Волков…
Она тряхнула головой:
— Что за чушь нулячья? Спика, твою-то мать! Какие, на хрен, валенки?
И она пошла вперед, прибавив шагу, будто убежать от меня хотела. Усмехнувшись, я поспешил за ней.
Когда мы пришли в особняк, отдохнуть не удалось. После еды во дворе меня уже ждал Фолки. И, в принципе, я с радостью выбежал к нему — есть, когда на тебя с голодным обожанием смотрит Устрица, было просто невозможно.
Хильда явно намекнула, что у меня теперь все дни расписаны до минуты, так что времени на уединение с первушкой не было. Так что дразнить себя лишний раз я не стал.