Каждый торговец и держатели мелких прилавков глубоко кланялся этому мужчине, пока менее доброжелательные и надёжные личности, наоборот, пытались лишь получше скрыться в потоках дыма с паром, да найти наиболее тёмный уголок, чтобы спрятаться от его холодного взгляда.
Если присмотреться, то во время мерцания зелёных фонарей удавалось обнаружить силуэты охраны, которые явно были готовы в любом момент достать оружие с клинками, если кто-нибудь из конкурентов рискнёт попытать удачу и ослабить врага. Два месяца назад один такой умник вроде как даже нашёлся, однако успел лишь оставить небольшой шрам на его щеке одного не самого просто финансиста.
Вряд ли кто-нибудь посчитал это достойной карой, так как череп лидера банды этого умника, как и кости каждого из её представителей, впоследствии были сломаны стальной хваткой «борцов за независимость». У людей Вандера вообще была репутация довольно отбитых и жестоких отморозков, которые готовы сражаться за членов своей стаи до последнего. В некотором роде, это даже заслуживало уважения, так как в Зауне верность было очень непросто заработать.
Наша дорога заняла чуть более двадцати минут, прежде чем мы не дошли до одной довольно высокой башни, словно вбитой каменную твердь города. Возле её входа стояло сразу два охранника, каждый из которых был заметно выше двух метров и при этом обладал не самым дружелюбным взглядом. Однако их руки мигом спали с пистолей, как только они увидели Силко, махнувшего им в знаке отбоя:
— …Заходите, господа, и не волнуйтесь — независимо от результатов наших переговоров, вас никто не посмеет тронуть. Заун находиться не в том положении, чтобы растрачивать попусту столь талантливых мастеров своего дела, вроде вас, мистер Синджед. Не говоря уже про наше будущее, — бросив взгляд в мою сторону, на лице Силко словно бы появилась настоящая тёплая улыбка. — Хочу также искренне поблагодарить вас за ваши не связанные с работой дела, но оттого не менее важные. Наш город даже слепец бы не назвал самым спокойным и мирным местом, а потому подобные проявления доброты и сверкают так ярко.
— Великий ум заслуживает признание независимо от возраста, места рождения или достатка с физическими качествами. И ваша родина в который раз подтвердила мне, что именно в самых суровых условиях вырастают лучшие из лучших, — уважительно кивнув, ответил алхимик. — А потому прошу оставить Виктора со мной во время переговоров. Уверяю, этот молодой человек знает куда больше, чем может показаться на первый взгляд.
Я лишь хмыкнул и пожал плечами. Конечно, Синджед ни мог не удивляться моим знаниям в области химии с биологией, которые я старался аккуратно подать с помощью местных терминов и аналогов, но некоторые необъяснимые вещи и слова всё равно время от времени проскальзывали в моих речах. Да и не был я великим актёром, чтобы безупречно отыграть ребёнка, как бы не пытался порой задать невинные и глупые вопросы.
Всего лишь поддерживал маску условностей, и старый учёный, к счастью, не желал вмешиваться в мою личную жизнь. Не мог точно сказать, было ли просто желание меня вскрыть куда меньшим, по сравнению с пользой, которую я приносил, или алхимик действительно не хотел трогать сироту-инвалида, однако конечное соглашение меня полностью устраивало. Он считал меня практически взрослым, со всей серьёзностью прислушиваясь к моим объяснениями работы ДНК и теориями насчёт Мерцания.
Силко также не стал оспаривать слова учёного, а потому спокойно зашёл внутрь, поведя нас по коридорам удивительно хорошо освещённого помещения, заполненного не солдатами или бандитами, а вполне обычной столовой для рабочих заводов и шахтёров.
В Нижнем городе куда популярнее обычная уличная кухня, но и подобное имело место — даже самые завравшиеся аристократы понимали, что народ будет куда хуже работать голодным. Если вообще будет.
Однако любой дурак также бы знал, что мы не просто так сюда зашли. Не обращая внимания на короткие взгляды изподлобья, бросаемые окружающими, а также довольно приятный аромат самой обычной горячей каши с редкими кусками мяса, мы прошли через дверь для персонала, после чего дошли до конца серого пустоватого коридора и зашли в небольшой лифт с железной решёткой.
Силко успел напоследок кивнуть своей охране, временно её отпустив, после чего ловко дёрнул единственный рычаг вниз. Всю кабину резко тряхнуло, тем самым вызвав небольшое волнение насчёт общей устойчивости всей конструкции, однако спустя секунд десять, дрожь стальная дверь открылась, явив собой просторное хорошо освещённое помещение, где десятки людей в халатах работали со стальными капсулами с болванками для гранат и очень хорошо известным мне чёрным порошком.