— В этом весь Силко — он говорит, что желает спасти город и принести независимость, но каким образом? Бандитизмом, наркоторговлей, шантажом, заказными убийствами и ликвидацией любых «конкурентов», кто смел сказать слово против него. Он сражается не за людей вокруг нас, а ради Зауна светлого будущего, что существует только в его собственной голове.
С каждым словом Вандер становился всё активнее и в нём разжигался тот самый революционер и чемпион подпольных боёв без правил, который сплотил вокруг себя целую банду. В его глазах был настоящий огонь, что не потух даже спустя годы мирной жизни.
— …Знаешь почему я вышел? — сквозь зубы продолжил он. — Я ведь лично знал мать Ви с Паудер. Мы вместе выпивали в этом самом баре и целыми ночами могли обсуждать, какое прекрасное место построим, когда победим…. Однако увидев их кровь с разорванными телами на той мостовой, вместе с двумя девочками, потерявшимися среди разрушенных и подорванных зданий, у меня просто кончились силы терпеть всё это. В голове просто вспыхнуло что-то, отчего все мосты оказались сожжены.
Выговорившись, он бросил взгляд на трубку, которая валялась на столе, практически погашенная и выброшенная посреди его речи. Тяжело выдохнув, он забрал её и убрал в сторону, после чего посмотрел на меня, явно ожидая моего ответа.
— Ладно уж, — хмыкнув, произнёс я. — Выскажу Хеймеру, что тут есть более умные ребята, если он ищет себе помощников. Не могу гарантировать, что он их примет, но что-нибудь постараюсь придумать. Есть идеи, как связаться с ним на безопасной территории?
— Можешь прямо тут через неделю — мои знакомые не дадут забрать одного из наших. А птички передадут им, куда приходить. И да — спасибо, Виктор, — устало закончил мужчина, удовлетворённый результатом нашей беседы.
— Не за что, Вандер, — произнёс я, вставая и уже собираясь покинуть бар. — Ты уже однажды помог мне, а я не привык забывать про собственные долги. Главное помни — про себя и свою тоже не забывай. Жизнь детей точно станет хуже, если они потеряют и тебя тоже.
.
Наша с Синджем пещера с годами лишь наполнялась приборами с реагентами, а также всё большим количеством клеток и шкафов для всех написанных книг и собранных образцов.
Мы старались везде наводить порядок и держать всё каталогизировано, однако из-за ограниченного пространства, приходилось тесниться.
Например, тот факт, что чан с Заком находился рядом с бумагами и реагентами несколько смущал, однако поработав с наше приходило также понимание, что именно этот хаос порой становился источником самых блестящих идей.
А потому, зайдя внутрь, я сразу заметил старого алхимика, что расположился в другом конце пещеры и сейчас препарировал очередную жертву наших экспериментов. Конечно, конкретно эту было совершенно не жалко, однако я всё равно старался отводить взгляд от хирургического стола.
— Есть какая-нибудь полезная информация про Хеймердингера? Согласно слухам, он интересовался мной, и желает встретиться. Какие-нибудь советы при нашей личной встрече? — спросил я, проходя дальше внутрь, и складывая покупки на стол.
Синджед резко остановился и прекратил двигать скальпель. Он повернул голову от внутренностей мутировавшей антропоморфной крысы и взглянул на меня взглядом, полным удивления и откровенного пренебрежения.
— Когда-то он был моим наставником. Великий разум, видевший слишком многое, и сожалеющий о прошедших ошибках, на которые никак не мог повлиять. И именно из-за своей слепоты, не способен увидеть наш мир таким, какой он есть. Для него же он всегда более светел, чем есть, — сухо ответил мой наставник, после чего вернулся к своей работе.
Я хмыкнул, закрывая шкафы, и двигаясь к собственному месту для исследований. Маловероятно, что разговор с Хеймердингером приведёт к настоящей бойне, однако в Зауне всегда нужно быть готовым к конфликтам, появившимся из ниоткуда.
А потому желательно использовать эту недельку продуктивно, и создать кое-что, способное удивить даже самого великого гения всего Пилтовера, а также любого дурака, что рискнул бы нам помешать.
Глава 12. Хеймердингер
Всё тот же бар Вандера сильно изменился, когда туда зашли высокие гости и Верхнего города. Разговоры стихли, пока посетители внимательно рассматривали тех, кого здесь, казалось, никогда не должны были увидеть.