Девушка вернулась на место к Джейсу и Ви с Паудер, и стала ждать окончания бойни. Она медленно опустила голову на кровать, и стоило ей только на мгновение закрыть глаза, как травма головы наконец-то победила, и она погрузилась в небытие.
Глава 24. Нити
Самое худшее в смерти было то, что голова продолжала трещать даже после конца всего. Был ли в этом какой-то смысл? Сомневаюсь, что моё сознание вообще могло бы рассуждать о подобных деталях, если бы всё было логичным и обдуманным. Однако мир вокруг меня обладал пронизан магией, которую можно было использовать ради создания живых теней или ужасных химер — так что рассуждать о здравомыслии и целом рассудке было несколько глупо.
Вполне вероятно, что сейчас я вообще был жив, и лишь находился в плену галлюцинаций умирающего органа, оказавшегося взаперти стен слабого тела и разрушенного бара. Мои зелья могли и труп некоторое время поддерживать в бодром состоянии, так что нынешние условия не казались бы чем-то экстраординарным. Чем-то неприятным — однозначно. Но точно не выбивающимися из границ невозможного для настоящего колдовства.
…Однако осознание моего состояния не помогало мне справляться с ним. С каждым утекающим мгновением я чувствовал, как нити, связывающие меня с материальным миром становились всё слабее и слабее, вот только я продолжал цепляться за них несмотря ни на что. Боль пульсировала в моём рассудке, когда крики словно бы десятков разных существ кричали прямо внутри моей головы, но я не сдавался.
Я всей душой чувствовал, что выживу, если продолжу держаться за эту нить, а потому не собирался бросать её до последнего. Надеялся, что какая-то ошибка в моих прогнозах или расчётах приведёт к тому, что я выживу и окончу свои земные планы. И, к счастью, моё безумие окупило себя.
…Я открыл глаза столь же резко, как потерял их во время взрыва — даже не успел осознать сам факт, что пришёл в себя, когда всё тело начало ныть от неимоверной боли. Казалось, словно бы меня кто-то пропустил через мясорубку и затем собрал заново, связав нервные окончания в чересчур запутанный узел. Каждая мышца невероятно жгла, однако в этом была некая прелесть — боль была лучшим и самым достоверным доказательством того, что я жив.
Первое время я видел только чересчур яркий свет и мутные разноцветные силуэты, однако спустя время зрение начало приходить в норму. В ушах всё ещё стоял звон, не дававший расслышать и слово, однако я был благодарен и за возвращение хотя бы одного органа чувств. В любом случае, мне требовалось время, чтобы прийти в себя и осознать все перемены.
Во-первых, я каким-то чудом оказался внутри своей второй лаборатории, где ещё совсем недавно работал с Джейсом. В местном полумраке до сих пор царил рабочий беспорядок в виде разбросанных бумаг и валявшихся повсюду использованных инструментов, но сейчас ещё были заметны и опустошённые от всех химикатов с зельями полки, а также выбитые замки у клеток, где обитали мои творения. Однако они не покинули меня — мои создания окружили своего создателя и с каким-то удивительным предвкушением и трепетом рассматривали меня, будто бы ожидая чего-то.
Заметнее всех был Зак, сейчас собравшийся в единый изумрудный шар с несколькими щупальцами, которыми он дрыгал от особой радости, стоило мне только оживиться, а также мой пурпурный «Франкенштейн», который сейчас зачем-то напялил мой халат, уже разошедшийся во многих местах. Крысы подпрыгивали от радости, смотря на меня и издавая какие-то щёлкающие звуки своими пастьми, а гончие слегка зазывали, преклонив голову. «Букашки» же стояли дальше всех, будто бы охраняя проходы от нежелательных гостей — но даже они время от времени бросали в мою сторону заинтересованные взгляды.
И вполне можно было понять почему — опустив голову вниз, я увидел своё тело, а вернее то, чем оно стало. Разорванные в клочья конечности и переломанные кости сейчас были окутаны застывшей тёмно-сиреневой слизью, ставшей удивительно твёрдой из-за неизвестного феномена и практически свернувшейся в нечто вроде странного кокона вокруг меня. Я не мог пошевелить ими, а потому был вынужден полулежать на месте своего лабораторного стола, лишь слегка напрягая шею для осмотра.