— Чего?
— Сколько тебе надо умереть, чтобы действительно взять всё в свои руки? Чтобы прекратить вечную погоню за силой, и сделать нечто полезное уже сейчас? Весь мой рассказ заключался не в том, чтобы просто предупредить тебя о Бездне — это важно, но проблема скорее будущего. Я хотел сказать тебе, чтобы ты прекратил вести себя как идиот, думающий только о себе, и обратил свои способности во благо обычных людей, про которых не вспоминал последние годы — если вообще когда-либо это делал. Чтобы прекратил свой нудёж про невозможность изменить мир здесь и сейчас, а хотя бы попробовал осмотреться и понять, что уже успел сделать и чего достиг. В этом и есть моя задача — напоминать разным «гениям» из разных вселенных, насколько же они слепые дураки. Ну и чтобы вы не устраивали всякий бред, вроде попыток захватить власть и построить своё «идеальное» общество. Поверь мне, и в несовершенстве есть своя красота.
— Как будто можно было придумать и более простой способ, чтобы сделать всё это…
Мой собеседник в очередной раз лишь пожал плечами. И сразу же после этого моя голова начала кружится, а сила резко стала покидать тело. Сердце будто бы пропустило удар, пока грудь начала жечь от нехватки драгоценнейшего кислорода. Человек в капюшоне медленно встал, поправив свою одежду, после чего направился к выходу, пока у меня не было даже сил, чтобы встать и сделать один единственный вздох. Вся моя голова разрывалась от боли, и с каждой секундой я начинал чувствовать всё больше ярких эмоций своих порождений, будто бы напуганных и взбудораженных чем-то. Однако я всё равно услышал последнюю фразу моей копии, после которой окончательно отключился:
— И последняя, исключительно моя просьба — отстрой заново этот бар. Зауну как воздух нужен хоть какой-то символ единства.
Глава 28…Великой Эволюции
Стоило мне в этот раз по-настоящему прийти в себя, как я сразу же ощутил все особенности своего нового тела. И разница была не в какой-то возросшей силе и общем состоянии духа, которые можно было заметить после первого вздоха, что мне больше не особо и требовался. Нет, изменилось нечто, куда более тонкое, но при этом не менее важное — переменам поддались мои органы чувств вместе с самим сознанием.
Они будто бы стали на порядок чувствительнее прошлых, и учитывая все новые, появившиеся в ходе мутации, вся вселенная преобразилась для меня. В воздухе теперь не просто витал затхлый запах химикатов и медицинских трав — нет, в нём теперь можно было ощутить десятки самых разных оттенков, смешивающихся в нечто удивительное и неповторимое. Я мог с абсолютной точностью распознать разные нотки шалфея, фенхеля, каллизии, кандулы и, самое важное, крови. Только недавно пролитой, но всё ещё невероятно терпкой.
Следом пришли звуки. Грохот, шум битвы, удары чужих сердец с тяжелым дыханием, и, самое важное, рыки порождений, которые сейчас будто бы сражались с кем-то. Пусть мои творения и не были самыми смышлёными существами, но они до последнего старались исполнять мои команды, включавшие в себя приказ спокойно сидеть и охранять меня. А потому начать битву могли только в двух случаях — в случае самообороны, либо стараясь защитить меня.
Нити, что ранее просто связывали нас, стали на порядок крепче, и сейчас представляли собой скорее толстые жгуты, по которым я не просто ощущал их эмоции, но и будто бы становился частью их сознания, стоило мне лишь пожелать. Прежде чем моё тело окончательно пришло в порядок, я одним лишь желанием мог «подключится» к любому из них, и начать следить за миром с помощью их глаз. И увиденное нельзя было не назвать занимательным.
Гончие, гигантские насекомые, и даже сам Мундо с крысами, сражались против единственных, кто в Зауне мог им дать отпор — накаченных Мерцанием головорезов Силко. Двухметровые мутанты с пурпурными венами и деформированные вытянутыми конечностями являлись единственными существами, кто мог выдержать хотя бы один серьёзный удар моих творений, и не превратиться в кучу мяса после него. И противостояние было действительно серьёзным, так как сейчас десятки этих бандитов пытались прорваться в пещеру Синджеда, который в это время пытался пробудить какой-то пурпурный силуэт, без движения лежавший на лабораторном столу.