Мои твари бросались на врагов и с помощью собственных сильных челюстей и клыков держали подступающую армию у входа, однако их возможности были сильно ограничены в столь узком месте, где нельзя было разогнаться и со спины разорвать всех бандитов. Они всё равно старались, и судя по десяткам валявшихся на земле окровавленных тел, пока что даже держались вполне неплохо.
Мои гончие набрасывались на мутантов, и одним укусом разрывали их глотки. Членистоногие набрасывались из теней, и одним взмахом бритвенно острых конечностей разрезали бандитов на части. Мундо помогал им своим тесаком, что сейчас был полностью покрыт чужой кровью. Крысы выполняли роль поддержки, отвлекая вторженцев и моментально отступая, в то же время гарантируя отсутствие взрывчатки, которая могла бы похоронить нас всех здесь.
Они с молниеносной скоростью набрасывались на задние ряды врагов, бросались всяким мусором вместе со склянками, полными кислоты, а затем крали любой гранаты. Использовать их против врага пока что было слишком рискованно, это понимали даже они, а потому просто вели бой на истощение противника.
Но ярче всех себя показывало существо, невидимое мной ранее. Гигантский, больше трёх метров, серый волк разрывал всё без каких-либо трудностей подступающих мутантов, и казалось, словно никто даже не мог ранить это порождение. На спине и конечностях этого волка словно бы присутствовали чаны с яркой изумрудной слизью внутри, которая по трубкам снабжала чудище неиссякаемой силой и яростью, а порой даже атаковала своими жгутами пытавшихся подойти с боку и со спины.
Даже огнестрел не приносил особой пользы в бою с ним — большинство бандитов как раз на нём и концентрировали весь урон своих орудий, но в результате оборотень получались лишь редкие и порезы и царапины, зараставшие буквально за секунды. Симбиоз подозрительно знакомой мне слизи и могучего тела показывал нечто воистину невероятное.
Пусть мы и побеждали, битва была серьёзной. Бывшая лаборатория сейчас казалась разгромленной, повсюду валялись инструменты, однако один старик всё равно пытался поднять своего пациента, который, правда, едва ли походил на нечто человеческое. Явно мужское тело с пурпурной грубой кожей, будто бы сделанной из какого-то внеземного металла, светящимися венами, а также сияющим кристаллом в груди походило скорее на какого-то монстра…
Это, подозреваю, я сам. Странное ощущение, смотреть на себя со стороны, но слишком много времени на это всё равно не было — мои порождения были слишком заняты тяжёлым даже для них боем, чтобы постоянно следить за бездыханным мной. Поэтому мне удавалось лишь перехватить короткие вспышки общей неприятной картины, где явно не помешало бы моё вмешательство. Требовалось показать этим «умникам», почему врываться в лабораторию алхимика и химеролога — это далеко не самая лучшая идея.
Собрав всю волю, что только у меня была, я попытался открыть глаза. Казалось, будто бы мои веки были сделаны из стали, столь тяжело давался процесс, вот только чем дольше не получалось, тем ярче во мне начинал разгораться гнев. И вот уже он стал причиной, из-за которой первый поток силы вспыхнул внутри моей груди, дав мне сил подняться.
Все мои порождения мигом замерли, прекратив сражения и повернувшись в мою сторону. Синджед замер на месте, отшатнувшись от меня, и лишь атакующие мутанты продолжали свои попытки прорваться. Но, к их сожалению, против не того существа они вышли сражаться. Именно я вместе с наставником создал Мерцание, текущее в их крови, и теперь, куда лучше понимая его устройство, они стали для меня лишь очередным забавным экспериментом.
Мерцание было живым изменением. Его работа заставляло любой организм преобразиться в попытках стать чем-то лучшим, при этом отбросив все старые слабости и оковы, сдерживающие развитие. Обычно это лишь значило повысить общие физические характеристики или выработать стойкостью к местной суровой среде, но изменения могли быть куда более тонким — главное, это дать толчок в правильную сторону. Например, самое элементарное — самую малость поменять химию их мозга. Для большего у меня сейчас не хватит контроля своих новых возможностей, но большее и не требовалось:
— Остановитесь. Замрите. Бросьте оружие… И преклонитесь.
Каждый из мутантов пал на колени под весом моего приказа. Их лица всё ещё выражали сопротивление и нежелание подчиняться, но меня сейчас это не волновало. Я уже начинал чувствовать невидимые нити моего контроля над этими преображёнными, а потому был уверен в своей безопасности.