– Домашку сделал? – изучая свежую живопись на парте, обратился я к другу.
– Настя помогла.
Для меня было дико, что он обращался к своей новой маме на “ты”. Хотя как можно обращаться иначе к 22-летней девчонке?
– Успею списать, давай тетрадь.
Стас передал мне своё сокровище. В школе это была единственная тетрадь с такой обложкой. Яркий графический рисунок поражал своей изысканностью, но я не мог обращаться с ней с таким же благоговением, как все вокруг. Для меня это была просто бумага.
– Только осторожнее!
– Знаю. Подарок Насти. Стоит дорого. Папа голову оторвет.
– Не оторвет, но шуму будет!
– Лучше смотри за дверьми. Цербер придет и тебе влетит.
По лицу Стаса ударил румянец.
– Я махну, если замечу её, – на бегу добавил сын банкира.
Движением глаз я дал ему понять, что буду начеку, но вряд ли он понял их траекторию, всё-таки денежный туман окончательно искоренил чуткость и способность к восприятию скрытого языка. Окунувшись в математическую гармонию, я начал переливать системы уравнений из сверкающей полноты в жаждущую пустоту своей тетради. Клетки впитывали синеву сакральных кодов с завидной жадностью, напряжение всех систем организма обостряло восприятие до предела, но боковым зрением я видел всё – движение материи потертых штор, зеленый танец щедрых крон за окном и, конечно же, перемещение девчонок. Удар массивной руки застал врасплох не только меня – взрывная волна прошла по всему классу:
– Мозга нет, решил чужим воспользоваться?
Казалось, этот скрежет шел напрямую из разъяренных недр ада. Голос математички – пятидесятилетнего вулкана, полного ярости и нереализованной жажды разрушения, ударил по нервам. Вместо созерцания пышной злобы, я искал глазами своего товарища, ведь он должен был меня предупредить о надвигающейся беде, но как назло Стаса нигде не было видно.
– Отвечай, когда с тобой разговаривает учитель!
– Настоящий учитель не задает вопросов, – подняв, наконец, глаза спокойным тоном я парировал нападение.
То, что лучше промолчать, я понял гораздо позже, а сейчас передо мной начиналось извержение всего, что советская система подавила внутри этой суровой личности. Игра ветра с листвой помогла мне выслушать все, что она так долго копила. Шоу продолжалось несколько минут и завершилось типичной партией на верхней ноте:
– Дневник!
Я заметил, что шнурок на левом кроссовке развязан и молча наклонился привести обувь в порядок. Её психика была не готова к такому и следующая фраза подвела черту под моим днем:
– К директору! Быстро!
Закончив вязать узел, я спокойно закрыл тетрадь и отложил ручку в сторону. Меня уже не волновала женщина в безликом костюме, я смотрел в глаза одноклассников и там я нашел всё, что мне было нужно. Проходя меж рядов, я ощущал себя сверхчеловеком, идущим не прочь, а навстречу. Возможно, награде, а возможно и смерти. Так или иначе, идти под взглядами всегда приятнее, чем созерцать в неподвижности. Закрыв дверь с особой нежностью, я окончательно уничтожил и без того раненую самооценку нападавшей. Тишина коридора была прекрасной основой для коктейля из черного дыма гордыни и серой пелены страха. Как ни крути, к директору не каждый день попадаешь, да и с учетом того, что он знал меня исключительно с положительной стороны моих спортивных достижений… В общем, идти на третий этаж совершенно не хотелось, но благо коридор был длинным и высокое остекление позволяло мыслям хоть как-то выходить за пределы ситуации. Внутренний двор школы был покрыт зеленью. Цветение цветов и фрутение фруктов создавало ощущение рая. Очень тесного рая со своим начальником. Я всегда знал что красота и халява – мнимые категории, ведь даже у самого невинного и юного мира есть хозяин, который накажет за несоблюдение правил. Хозяин же моего мира ждал меня за двойной тяжелой дверью и каждая потертая мраморная ступенька, исчезающая под моими шагами, приближала неминуемую казнь. За три шага до приведения приговора в исполнение я ощутил взгляд. Видимо, мокрая одежда на спине усиливала токопроводимость пространства. Я остановился, зная, что кто бы ни сверлил меня взглядом, он был моим последним шансом не открывать эту дверь и навсегда убежать за край земли в страну героев. Рывком надежды я развернул тело прочь от грядущей расправы. Прямо посредине остекленного тоннеля судьбы стоял стройный силуэт. Лицо скрывала тень.
– Сима?
Старшеклассница, не ответив, продолжала спокойно смотреть в слои моего существа, о которых я не имел никакого понятия. Я не знал, как реагировать на этот контакт. Передо мной стояла самая крутая девчонка школы, о которой мечтал каждый и каждый боялся подойти и сказать о своих грёзах, а их она умела вызывать. Я стоял как на дуэли – глаза в глаза с неведомой силой, покорившей всех мужских особей в школе, и не знал, что было страшнее: директорская казнь или её взгляд.