Он почти не сомневался в том, что эта пуля, предназначенная ему Макаровым, содержала тот же разлагающий яд, который достался Зигана. Профессионалы не убивают на виду у других. Скорее всего, под стальной оболочкой был заключен какой-нибудь мощный нейро-токсин, который в несколько секунд парализовал бы жизненно важные центры в коре его головного мозга. Едва ли кто-то из посетителей «Целлиера» удивился бы тому, что неопрятно одетый человек в плаще рухнул мешком на лестнице. Что вы хотите от мерценариев, господа? Всем известно, они поголовно сидят на кустарной дряни, которую добывают в подпольных лабораториях, в крови каждого из них — дьявольская смесь из всех разрешенных и неразрешенных наркотиков, а тут еще преклонный для мерценария возраст, стресс, хронические болезни… Жандармы не стали бы задавать неудобных вопросов, на их долю каждый день приходится по нескольку десятков куда более неприятных мертвецов — с размозженными головами или простреленной грудью.
«Мой бывший сослуживец, — должно быть, печально пояснил бы Макаров жандармам, — Всегда отличался неважным здоровьем, да и на шань-си налегал изрядно. Извольте видеть, к чему это привело беднягу…»
Постепенно, катая в пальцах невзрачный шарик, Маадэр приходил в себя. Сердцебиение унялось, артериальное давление снизилось, даже пульсирующие зеленые пятна перед глазами понемногу исчезали. Неприятные ощущения доставляла только тупая ноющая боль в затылке, но Вурм заверял, что она продлится не очень долго. Было еще что-то странное, какое-то очень знакомое и столь же тонкое ощущение — как будто тончайшая золотая иголочка прошла сквозь лобные доли мозга и теперь едва заметно вибрировала. Ощущение не было неприятным, оно что-то означало, но Маадэр не мог вспомнить, что. Думать было тяжело, мысли лезли плотными густыми комками, даже память подводила. Неизбежное следствие сильнейшего нервного перенапряжения.
— Не понимаю, — пробормотал он, пряча бесполезную нано-пулю в карман, — Все равно не понимаю.
«О чем ты?»
Вурм походил на уставшего пса, сжавшегося в свое конуре. Тоже безмерно изможденный и вымотанный, он спрятался где-то в затылочной боли и говорил неохотно, через силу.
— «РосХим». Я не понимаю. И это очень плохо, — пошатнувшись, Мааэдэр опустился на мусорный бак. Грязь и запах сейчас беспокоили его меньше всего, — Нас этому учили в Конторе. Хуже всего не то, когда ты проигрываешь противнику. Это нормально. Он может превосходить тебя во многом, может подавлять, рано или поздно ты сможешь создать ситуацию, в которой окажешься сильнее него. Гораздо хуже, когда ты не понимаешь противника. Это говорит о том, что ты выбит из колеи. Дезориентирован. Не видишь вещей, которые должен был видеть и не понимаешь вещей, которые должен был понять. Я не понимаю «РосХим».
«Только за последний год тебя пытались убить не меньше дюжины раз, — проворчал Вурм, — И, насколько я помню, это ни разу тебя не удивляло».
«Это было крайне опрометчиво с их стороны, — Маадэр перешел на мысленный голос, говорить из-за сухости во рту было слишком тяжело, — Более того, это было глупо. Они решили устранить меня, зная, что я где-то спрятал чемодан с их нелегальным био-софтом?
Они готовы были потерять его — только чтоб заткнуть рот мне? Но я сам был готов притащить его к ним в зубах! Это странно. И я не понимаю. Если с человеком ведут хитрую игру, его не убивают до того, как он сделает нужный ход. Или убивают сразу. Если они считали, что я лазутчик этого… как его…»
«Чимико-Вита».
«Точно, „Чимико-Вита“. Макарову ничего не стоило застрелить меня сразу же за столом. Но он этого не сделал. Мы провели полчаса за славной беседой, успели договориться к обоюдной выгоде, поладили, и только после этого он решил, что я зажился на этом свете. Как глупо».
«Он щупал тебя, вытягивал информацию, проверял. Потом пошел на соглашение, чтоб тебя успокоить. И выстрелил в спину. Хорошо разыграно».
«Полагаешь, он принял меня за двойного агента? За человека, которого ему намеренно подсовывают конкуренты?»
«Не знаю, — помедлив, сказал Вурм, — Возможно, он напротив пришел к выводу, что ты не имеешь отношения к конкурентам, случайный человек, который попал в историю по ошибке».
Маадэр выбил из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой.
«То есть, или меня убивают как агента конкурентов или меня убивают как случайного человека? — уточнил он, затягиваясь, — Отличный выбор».
«Шань-си давно разъел твой мозг, — проворчал Вурм, — В любом качестве ты представляешь собой опасность для „РосХима“. Причем в качестве случайного человека даже больше».