— Где я там остановился… — Дождавшись, пока его коллега зайдет внутрь, Монро закрыл входную дверь и вновь погрузился в составление отчета, который требовалось положить на стол начальнику не позднее завтрашнего утра. Однако в этот день пожилому блюстителю было не суждено сосредоточиться на бумажной работе — не прошло и получаса, как дверь приемного зала снова хлопнула, сигнализируя о новом визитере и в будку дежурного вновь постучали. — Ну кого там еще варп принес?!
Оторвавшись от заполнения бумаг, седой мужчина поднял голову и подавился собственными словами — по ту сторону бронестекла стоял словно сошедший с розыскного плаката одноглазый киборг, целящийся в голову блюстителя из крупнокалиберного автопистолета.
— Здрасьте.
Всегда мечтал повторить сцену из первого Терминатора, где Железный Арни в одно рыло выносит вперед ногами целый калифорнийский полицейский участок, устраивая методичное истребление всего живого на пути к цели… Но при этом я даже в страшном сне не мог представить, что делать это придется в альтернативной вселенной и на другой планете.
Но что поделать? Этагауру срочно понадобилось покопаться в черепушке у шефа полицаев, так что пушку в зубы и вперед на баррикады, наемник!
Хорошо еще, что приходится иметь дело с полицаями местными, а не имперскими: блюстители с арбитрами они что-то вроде рядовых охранителей в Штатах и американского ФБР — первые занимаются проблемами отдельно взятого кусочка земли, а вторые подключаются к делу когда размеры проблемы выходят за его пределы. Короче работа плюс-минус та же, но труба сильно ниже и дым сильно жиже, из-за чего Арбитрес рядовых служак натурально за дерьмо считают. Иногда. А иногда наоборот — если планета сказочно богата и её правители не скупятся на финансирование правоохранительных органов, то там уже блюстители начинают борзеть и пробовать на зуб цепных псов Золотого Трона.
Если верить ребятам из Кровавого Договора, такое пусть и редко, но бывает… Однако Астарик-Восемнадцать в число подобных миров не входит и в лоб штурмовать местный околоток Адептус Арбитрес я бы даже с учетом всех своих плюшек не рискнул — там такая система защиты, что без бронетанковой дивизии ловить вообще нечего. Больно суровые ребята, да и окапываться умеют как никто другой.
А тут…
— Открывай. — Палец жмет на спусковой крючок и выпущенная Тихоном пуля с едва различимым звоном пробивает бронестекло, высекая каменную крошку из стены за спиной бледного как мел охранителя. — Дважды повторять не стану.
Ни камер, ни турелей, а вход снаружи охранял всего один часовой, труп которого в данный момент доедают крысы из соседнего переулка. Не рассчитывали блюстители, что к ним может пожаловать кто-то окромя отребья с нижних ярусов Газахира-Два. Хотя оно-то как раз логично — это же не Подулей, тут у большей части населения максимум заточка в загашнике найдется, да и то не факт. При таких раскладах выдавать полицаям серьезные пушки станет только полный кретин.
— Спасибо. — Как только дежурный открывает центральную бронедверь, автопистолет в моей руке вновь издает тихий хлопок и бронебойная пуля в клочья разрывает голову блюстителя, превращая стену за его спиной в одно большое алое пятно.
Грязно работаю, да еще и патроны к Тихону идут на вес золота, но других вариантов нет. Оружие с интегрированным глушителем является дефицитом даже у любителей собирать черепа во славу Кровавого Бога, а действовать надо тихо и в темпе вальса — в участке блюстителей больше пяти десятков человек плюс неизвестное число задержанных.
И само-собой, Полкан масочников приказал живых не оставлять.
— Эй, Монро, зачем ты отк… — Огромные металлические не успевают раскрыться до конца, как стоящий за ним часовой отлетает к стене, орошая пол кровью из раскуроченного Тихоном флак-жилета. — Кха-Кха… Трево…
Даже будучи пробитым навылет, блюститель умудряется остаться в сознании и дрожащей рукой потянувшись к висевшей на поясе кобуре, пытается поднять тревогу, но сделать это он не успевает — укрепленная металлом подошва сапога выбивает оружие из окровавленной ладони, а полоснувший по горлу нож вспарывает шею до самых костей и превращает вымученный хрип умирающего бойца в предсмертное бульканье.