Вiра завжди пам’ятала, як пiсля iнтернату увiйшла в свою квартиру на першому поверсi - вона лишилася за нею, але майже усi речi були конфiсковані. I тiльки на пiдвiконнi стояв горщик з величезним, давно засохлим алое. Сусiдка передала їй коробку з паперами, серед яких зберiгався i останнiй лист вiд матерi, та порадила помiняти цю квартиру на iнший район, бо тут на нiй завжди стоятиме тавро доньки вбивцi.
- Я й досi не розумiю, навiщо Тамарцi треба було вбивати цю стару? - сказала сусідка. - Доньку сиро тою залишила. А коштовностей так i не знайшли - може, вона їх для тебе десь заховала? То будеш бага тою нареченою…
Першої ж ночі Вiра зрозумiла, що, коли лишиться у цiй квартирi, безсоння й напади божевiлля, вiд яких її ледь вилiкували, забезпеченi. Наступного дня вона вже складала план свого майбутнього дорослого жит тя. По перше, помiняти квартиру на будь яку малень ку, але з доплатою. А грошi витратити на… вступ до унiверситету. I тiльки так! «Я повинна виборсати ся!» - казала собi Вiра.
Вона й справдi виборсалася. Закiнчила унiверситет з червоним дипломом, вже з третього курсу працювала у столичнiй газетi, i грошей на життя їй вистачало, бо вона була невибаглива й самотня. Про минуле вона намагалася не думати, та й нiчого було думати - ще в санаторiї її надiйно закодував гарний фахiвець психотерапевт. А потiм життя стрiмко закрутило її у своєму вирi. Вона стала тим, ким прагнула стати, - самостiйною i незалежною дiловою жiнкою.
- Агов, де ти? - запитав Альбик, i Вiра повернулася до цього сонячного галасливого дня з його безглуздою метушнею.
- Та побачила одну свою спiвробiтницю i замисли лася… Може, будемо вже звiдси тiкати?
- Як це тiкати? Ти ж сама чула, скiльки у нас запрошень.
- Тодi - з мене досить, - сказала Вiра. - Я пiду, а ти - як хочеш! Можеш лишатися й гуляти хоч до ночi.
Вона рiшуче пiднялася i пiшла геть. Понад усе їй не хотiлося зiштовхнутися у натовпi з Лiлiаною Оле гiвною. I Вiра швидко попрямувала до метро, лишив ши Альбика на самотi.
Вiн майже не здивувався. Нiколи нiчому не дивуватися вiн навчився давно. Ще у той час, коли приїхав у столицю з невеличкого провiнцiйного мiстечка. Вiн завжди пам’ятав своє перше знайомство зi «столичною» дiвчиною, яка, полишаючи його у вбогiй дешевiй кав’яреньцi, презирливо кинула йому на прощання: «…i взагалi - закрий рота! Зайва цiкавiсть видає провiнцiала!» Вiн припинив дивува тися навiть своїм вчинкам. На першому курсi iнститу ту харчової промисловости, долаючи вiдразу й своє величезне прагнення до красивого й веселого життя, спритний юнак одружився з немолодою й негарною викладачкою полiтекономiї. Вона була старша на дванадцять рокiв, мала рiзнi дивацтва. Та Альбик прописався й оселився у дружини, мав де харчуватися й брати безкоштовнi приватнi уроки. Водночас з успiшним закiнченням iнституту закiнчилося й подружнє життя. Спокiйно й холоднокровно Альбик зайнявся розмiном квартири. Дружина, якiй тодi було вже далеко за сорок, дивилася на нього покiрними очима й скандалiв не влаштовувала: Альбик чесно й старанно вiдслужив свою службу i протягом цих небагатьох рокiв усе ж таки трохи прикрасив життя цiєї повної, рудої й кульгавої жiнки.
Оселившись у просторiй двокiмнатнiй квартирi, вiн нарештi уперше вiдчув себе вiльним i почав старанно вибудовувати свою кар’єру. Взяв собi за правило нiколи не спiлкуватися iз зайвими людьми, якi тiльки вiдбирають час. Те саме стосувалося й жiнок. Вiн ре тельно обирав собi приятелiв, записував новi iмена у свiй нотатник, старанно вiдсiював непотрiбне i лише згодом заносив iмена й адреси у свою «Червону кни гу» - величезний шкiряний записник iз золотими дужками. Навпроти кожного прiзвища ставив зашиф рованi позначки, що означали можливостi, послуги, посади й особистi пристрастi абонента.