Этот самый «выход» подразумевал пробежку по сюжету, где артисты просто ходили из одного конца сцены в другой, а звуковики проверяли все треки, световики усердно работали с прожекторами. Когда всё было готово, настало моё время уйти в арьерсцену. Спешно схватив чехол с костюмом и сумки, я выскочила за кулисы. В это время все уже напряжённо наносили макияж, пока я бегло надевала на себя пачку. Как же давно меня не было в этой прекрасной белоснежной юбке… Обрадованная, я даже немного зарделась, что не ускользнуло от глаз проходящей мимо Петры:
– Нервничаешь? – улыбчиво спросила она.
– Немного. – честно, но с улыбкой призналась я, вслушиваясь в тиканье часов и гомон постепенно приходящей толпы.
– Ну, так и должно быть. – уверенно кивнула мне Петра, ещё шире улыбнувшись. – В конце концов, ты, наконец, выйдешь на сцену.
Петра прекрасно понимала, что я чувствую… Это заставило меня восторженно запрыгать на месте, а затем угодить в её объятия. Девушка, казалось, очень хотела меня поддержать.
– У тебя получился отличный балет. Я уверена, что зрителям очень понравятся «Белые лебеди».
– Я тоже хочу в это верить.
Кивнув, я вслушалась в аплодисменты, призывающие поскорее начать выступление. Все представители кордебалета и я, как всегда и бывало перед началом представления, заинтересованно осмотрели зал из-за края шторы – битком забитые места. От предвкушения будущих оваций, труппа восхищённо, но вместе с тем немного напряжённо загомонила. В это время обычно «режиссёр» давал нам указания, а потом садился в зал. Ох… Верно.
– Господа, – уверенно обратила я к себе внимание всех. – мы с вами усердно работали над этим балетом. И мы сделали всё для этого дня… – выбирая подходящие слова, я немного нахмурилась. – Но, как бы то ни было, сейчас это уже не важно. Сейчас важно только, то, что мы выдадим зрителю. – улыбнувшись, я оглядела всех. – Мы должны им показать то, что чувствуем… То, что нам показала Мэри. – добавила я, кивнув.
Под общее одобрение, я пожелала выступающим в первом действии группам удачи, а затем, вместе с остальными – второй группой, ушла за кулису, откуда мы смогли бы наблюдать за представлением.
Свет потух, подчиняясь третьему звонку. Зрители начали постепенно смолкать. Скоро стало жутко тихо… И. Понеслась музыка. Зажёгся свет. Белым блеском, словно снег, начали переливаться костюмы наших артистов – на сцену вышли они – белые лебеди.
Сюжет первого действия «Белых лебедей» состоял в том, что сначала на сцене появлялись Одетт и Родберт, проклинающий её. Он, в окружении тёмных лебедей – третьей группы, окутывает Одетт, в то время, когда Зигфрид с другими представителями третьей группы – уже белыми лебедями, пытается её спасти. В это время он влюбляется в принцессу-лебедя и на сцену выходит четвёртая группа, состоящая из пар. Изящно танцующие па-де-де, каждая из четырёх пар показывает свою индивидуальность, но стройность вместе с тем. В это время кажется, что Одетт и Зигфрид – такие же, как все! Исполнив эту часть, леди кланяются в жесте, а затем разбегаются, так как на сцену выходит Оддилия! Мужчины начинают оглядываться, пытаясь понять, не Одетт ли это, но, осознав, что это не она, пытаются предупредить Зигфрида. Не веря им, принц старается подобраться к «черному лебедю». В это время мужчины-лебеди исполняют резкие, стремительные движения ногами, при том поддерживая корпус ровно, а Зигфрид и Оддилия в аллегро, стараются станцевать вместе. На сцену выходят представители третьей группы и вихрем танца уносят всех со сцены. Затем на ней вновь оказывается Одетт и Зигфрид. Они «играют свадьбу» – исполняют адажио, пока представители третьей группы в белом кружат вокруг них.
После этого должен опустится занавес и наступить антракт, что бы третья группа успела переодеться, а остальные артисты могли отдохнуть. Моё время скоро настанет! В предвкушении я попрыгала на месте и торопливо оглядела сцену, с которой уже расходились артисты. И вот скоро прозвенит звонок, оповещающий зрителей о том, что представление сейчас продолжится. Это значит, что мне уже нужно стать за нужную кулису…
– Госпожа-режиссёр! – только было я хотела двинуться к третьей кулисе, как услышала голос Мэри.
– М-Мэриан? – я поражённо обернулась на маленькую запыхавшуюся фигуру накрашенной и переодетой артистки, пока остальная труппа, так же как и я, удивлённо взирала на юную леди. – Ты не болеешь?
– Я почувствовала себя лучше, так что смогла прийти. Я ещё не опоздала?
Мы молчали не в силах ничего ей сказать. А что бы можно было сказать девушке, уже готовой к выходу на сцену – только пачку надень?! Должно быть, это читалось на моём лице, так как Мэри сразу это заметила: