Постепенно над каждым плечом у бродяги появилось по большому серому крылу… Скоро его фигура превратилась в большую темную точку на фоне пронзительно-синего неба. С минуту он еще кружился над деревьями, затем размашистыми движениями, словно журавль, набрал высоту и пропал из вида.
— О, Боже! — вздохнула пастушка, нахмурившись. Дело в том, что бродяга поставил ее в затруднительное положение. Она уже почти совсем уверилась, что не является королевской дочерью — и вдруг! Это просто невозможно! Под лохмотьями скрывались крылья! Если он и вправду ангел, то кто же тогда она? Пастушка или все же принцесса?
От всего этого у нее кругом шла голова. Как же узнать истину? В раздумье качая головой, она посмотрела через речку на свинопаса и не смогла удержаться от смеха.
Свинопас сидел на траве, уставившись в небо. Его кудри вздыбились от удивления, а глаза стали размером с суповую миску.
— Гм! — вежливо кашлянула пастушка. — Может, теперь вам уже не нужно сражаться с драконом?
Свинопас перевел на нее испуганный взгляд. Но лицо его прояснилось, едва он заметил, что пастушка ему мило улыбается. Засмеявшись, он перескочил через поток.
— У тебя будет золотая корона! — воскликнул он. — Я сам сделаю ее для тебя!
— Пожалуй, золото слишком тяжелое, — скромно возразила пастушка, выглядывая из-за листа папоротника, служившего ей веером.
— Только не мое! — улыбнулся свинопас. Нарвав лютиков, он сплел из них маленький венок и надел его пастушке на голову.
С этого момента вопрос, который был для них когда-то очень важен, — кто они на самом деле — пастушка и свинопас, или принц и принцесса — отпал сам собой. Они сидели и глядели друг на друга, забыв обо всем.
Гуси, которые были изумлены ничуть не меньше, перевели взгляд с крошечного пятнышка в небе на своих соседей по лугу.
— Бедные свиньи! — насмешливо прошипели они. — Подумать только! Жареная баранина с луковым соусом!
— Вы тоже будете выглядеть довольно глупо на искусственном озере, — возразили свиньи.
Но хотя они и препирались друг с другом, в глубине души все же чувствовали, что бродяга загнал их в угол.
Затем один из самых старых гусей усмехнулся.
— Какое в конце концов это имеет Значение? — весело загоготал он. — Кем бы мы ни были на самом деле, выглядим-то мы как гуси!
— И то правда! — согласилась пожилая свинья. — А у нас наружность как у свиней!
И, будто внезапно освободившись от какой-то тяжести, они начали смеяться. Поле звенело от их голосов, и жаворонки с удивлением глядели с вышины.
— Какое это имеет значение? Ха-ха-ха! Никакого!
— И-a! И-a! И-ха-ха! — присоединился к всеобщему веселью осел.
— Все еще думаете о своем прекрасном оазисе? — с сарказмом поинтересовалась жаба.
— И — ха-ха! Каким же я был ослом, думая, что мой оазис в пустыне! Иа-ха-ха! Он здесь, под моими копытами, на этом самом поле!
— Выходит, вы не арабский скакун? — усмехнулась жаба.
— Ну, — ответил осел, — пожалуй, я бы так не сказал. Но теперь… — он взглянул в том направлении, где скрылась фигура бродяги. — Теперь я доволен своей маскировкой!
И он с жадностью принялся поедать лютики, словно долго скакал по безжизненной и безводной пустыне.
Жаба была удивлена.
«Могу ли я тоже быть довольна моей маскировкой?» — призадумалась она. И в это время, от ветки, расположенной вверху, оторвался орех и упал вниз. Ударив жабу по голове, он отскочил в сторону и плюхнулся в воду.
«Лягушку это бы оглушило, — подумала жаба, — не я через свою толстую шкуру ничего не почувствовала».
Она улыбнулась во всю ширину рта и подняла голову.
— Можешь кидать в меня свои камешки, мальчишка! — проквакала она. — Я в доспехах!
Но мальчик не слышал. Облокотившись о поручни моста, он наблюдал за бродягой, парящим в бескрайнем небе. Не то, чтобы он был удивлен, просто ему бьло интересно.
Он наблюдал до тех пор, пока небо не стало темным и на нем не замерцали первые звезды. Тогда он вздохнул и опустил голову.
В том, что на самом деле он Корамбо, мальчик никогда не сомневался. Однако теперь он знал, что является кем-то еще, а не только одноглазым пиратом. Более того, он был рад этому, как был рад и тому, что сейчас пойдет домой ужинать.
— Пойдем! — сказал он обезьянке и, обмотав ее хвост вокруг своей руки, сунул игрушку под мышку. Затем он отправился домой.