— Боже, что с тобой? — воскликнула я. Он открыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но тут его глаза закатились, и мужчина начал оседать. Я едва успела подхватить и застонала под его весом.
Только чудо помогло мне уложить его на настил и не уронить.
Мысли судорожно метались в голове. Что с ним? Ещё же вчера все было хорошо!
Под белой тканью мне будто привиделось странное пятно. Быстро расстегнув рубашку, я ахнула.
На том месте, где при первой нашей встрече зияла рана, теперь расползлось странное черное пятно, расходившееся лучами дальше.
Он же вроде говорил, что противоядие было в отваре и подействовало! Так в чем же дело? Был ещё яд? Но черное пятно выглядит так же, как и до этого. Что же теперь делать? Закусив кулак, я судорожно соображала. На остров никто и ногой не ступит, а сама я не так далеко не пойду.
Я пыталась вспомнить, что за растения были в том отваре, но мысли трусливо разбегались в стороны, не давая никаких подсказок. Подхватив стакан с отваром, я подошла к нему.
«И что же дальше?» — задала вопрос самой себе. Нужно ли лить отвар на пятно или лучше вскрыть его, а уже потом прикладывать к ране? А может быть, нужно дать его выпить?
Потрогав кожу с чёрным пятном, я все же решила, что вскрыть её, чтобы отвар попал внутрь.
Оставив рядом тряпицу и стакан, я трясущимися руками сняла с его пояса нож. Резать живого человека казалось жутким, а мысли о том, что я могу сделать только хуже, заставляли меня буквально леденеть от ужаса.
Далеко не с первого раза у меня получилось сделать небольшой надрез: из ранки потекло что-то чёрное, но совсем не похожее на кровь. Интуиция подсказывала, что это что-то необходимо достать. Окунув тряпочку в отвар, я промокнула ей черные капли .
Не зная, делаю ли правильно и видя, как морщится его лицо, а с губ срываются болезненные стоны, я кое-как пересилила себя. Сжимая края раны, я обливалась слезами, но делала, потому что очень хотела, чтобы он жил.
Так продолжалось больше часа. Наконец из раны пошла обычная красная кровь. Наложить повязки было нечем — пришлось оторвать часть нижней юбки. Заварив отвар во вторую чашку, я взяла маленькую ложечку, которую Гор купил, и начала потихоньку поить. Потом обтёрла его лицо. Обойдя вокруг раненого, я места себе не находила, подмечая малейшие изменения. В первые несколько часов стало лучше: прошли бледность и испарина. А потом его начало знобить. Горрор трясся так, что был слышен стук его зубов. Я снова поила его тёплым товаром. Прикоснувшись к его телу, даже вздрогнула от того, какой он был ледяной. Я растопила печь так, чтобы в доме стало жарко, и приготовила бульон. Однако накормить не вышло. Промучившись ещё с полчаса, я решила попробовать согреть его своим теплом и, скинув платье, прижалась к его спине, оплетая руками. Про неловкость даже не вспомнила. Я так боялась, что он может погибнуть, что совершенно об этом не думала. Удивительно, но озноб стал спадать. Прошло больше часа, прежде чем в тело снова вернулось тепло. За все время он повернулся всего раз, и теперь я была прижата к его боку.
Я попыталась встать, чтобы поменять повязку, но мужские руки прижали меня к себе, заставив вздрогнуть. Подняв на него взгляд, вздохнула — глаза все ещё были закрыты. Приподнявшись немного выше, прошептала в его ухо:
— Я совсем ненадолго… Поменяю повязку, покормлю тебя и снова вернусь.
Мужчина хмурился, как будто не мог решить, отпускать ли меня или нет, а я не дёргалась, опасаясь, что он сожмёт руки и сделает себе больно.
— Пожалуйста, — прошептала я ему на ухо и, снова удивляясь собственной смелости, запечатлела поцелуй на его плече. Морщины на лице мужчины разгладились, руки разжались, и я смогла выбраться.
Натянув платье, я развязала повязку и немного удивилась тому, что ткань, пропитанная отваром, почернела от впитавшихся в неё выделений, но само пятно стало как будто меньше. Пройти экзекуцию с выдавливанием пришлось ещё раз. От этих манипуляций мне было буквально больно. Нижнюю юбку пришлось укоротить ещё. Когда все было закончено, мне все же удалось накормить его бульоном. Хоть и немного, но все же. Сверху влила и пару ложек отвара.