Неожиданно боль заполнила моё собственное тело, заставляя кричать от крошащих кости нестерпимых страданий. Моему крику вторил рёв Гора. Лишь на секунду я смогла приоткрыть глаза, прежде чем боль окончательно сломила меня. От моего тела отходили странные лучи, ударяя в тени, глаза которых горели белым светом в тон тем лучам, что от меня исходили.
Глаза закрылись, и я уже почти была уверена, что умру, когда боль неожиданно начала утихать, как будто что-то внутри меня её выталкивало.
— Что-то идёт не так, — закричала одна из теней. —Я больше не могу…
— Нет, вы не прервёте ритуал, когда я так близок, — рыкнул снова тот же грубый голос. — Продолжайте!
— Ничего не выйдет! Она как будто поглощает наши силы, а не отдаёт. Её пребывание на Острове должно было ослабить защиту обруча, но ничего не выходит!
— Я понял! — закричала третья тень. — Она беременна! Она понесла от демона! Душа внутри ребёнка… она защищает мать! Вот почему не получается… Вместо того, чтобы ослаблять её, ребёнок просто выпивает наши силы.
Именно этот момент выбрал Гор, чтобы наконец освободиться от сети. Смотря сквозь ресницы, как эта удивительная демоническая мощь несётся на наших врагов, я чувствовала спокойствие. Теперь всё мои мысли занимало лишь то, что совсем скоро мы с Гором станем родителями.
Горрор легко расправился с белоглазым и двинулся к алтарю. Туда, где меня держали тени. Но стоило ему сделать несколько шагов, как в склепе всё сжалось, почти так же, как и в бальном зале.
— Его сила разорвала рукопись! Мы не можем контролировать заклятие! — заверещали тени. — Ваше величество, мы просим вас спасти нас.
— Вы оказались бесполезны! Я не вижу смысла вас спасать, — пробасил грубый голос и исчез. Почему-то мне казалось, что он именно исчез, а не замолк. Напряжение всё нагнеталось, Гор подлетел ко мне и, схватив, прижал к себе, прикрывая крыльями. А затем всё взорвалось, оглушая страшным шумом. Нас выбросило обратно в бальный зал. Гор врезался в один из столбов и сполз на пол. Я, находясь в надёжном коконе его рук-крыльев, удара на себе не почувствовала, но, слыша хруст костей, понимала, какой силы удар он принял на себя.
Последним, что я увидела, это тени, вылетающие из склепа вслед за нами. Но они даже не успели приземлиться, когда их захватил какой-то жёлтый вихрь. То, что от них осталось, пеплом осыпалось на паркет.
— Как ты? — хрипя, спросила я у возлюбленного.
— Жить буду! — ответил он своим рычащим демоническим голосом.
Похоже, всё это стало для меня пределом, потому что глаза заволокла пелена, и я потеряла сознание.
Эпилог
Эпилог
С происшествия на балу прошло больше двух недель. Мы вернулись в свою резиденцию, и я понемногу приходила в себя. У Гора с этим оказалось сложнее. Несмотря на то, что именно благодаря ему и его демону мы смогли победить, он тяжело от этого отходил. Винил себя в случившемся, отказывался отдаляться от меня дальше, чем на метр и, даже когда я отходила в уборную, не разрешал закрывать дверь на замок и стоял рядом. Его можно было понять: теперь нас у него было двое. Опустив глаза на свой ещё плоский живот, я улыбнулась. Вчера Мила сказала, что, скорее всего, у нас будет девочка, но мужу я пока об этом не говорила.
Сегодня был единственный раз, когда наш папа решился отлучиться. Правда, я была обложена разными артефактами едва ли не по макушку. В комнате находилось с десяток людей из его личного легиона и ещё десяток стоял за дверью.
Наконец дверь открылась, и он вошёл в гостиную. Отложив книгу, я побежала в его такие родные и желанные объятия.
— Как всё прошло? — нетерпеливо спросила я. Сегодня должны были прийти новости от Медведя и матери Гора, которую всё же отселили в небольшое поместье на окраине
Усадив меня на колени, он неторопливо начал рассказ.
— Н-у-у… мама третий раз за неделю симулирует предсмертное состояние, чтобы её привезли ко мне. Воины поражаются её упорству, я, к слову, тоже. Но возвращать её никто не будет.
На это я могла только вдохнуть. Уже не раз я просила возлюбленного съездить к матери и привезли её к нам. Сама ожидая ребёнка, я хотела помириться с ней, наладить отношения. Но Гор был непреклонен — мне пришлось сдаться. По крайней мере — пока.