Что будет потом, он старался не думать. Даже если случится чудо, она ведь не полюбит чудовище?
Никто не любил его с той самой секунды, как выяснилось, что он поцелован бездной, до того момента, как его запечатали.
Отгоняя от себя ненужные мысли, Гор что есть силы рванул струны. Почти мгновенно тело разрезала боль, как будто все его кости стёрлись в пыль в одно мгновение. Столько боли и ярости накатило на него… Мир как будто бы стал ещё объёмнее. В непроглядной тьме стали проглядывать угрожающе скалящиеся морды, оглушающе обрушились тысячи запахов. И один из них столь сладкий и зовущий, что Гор покачнулся. Обернувшись в поисках запаха, он увидел её — свою любимую малышку. Даже забавно… Как он мог думать, что так сладко пахнуть может кто-то другой.
Но все мысли отошли на второй план, когда второе сознание ударило по нему. Боль и ярость полились одним потоком, который едва удавалось сдержать. Похоже, времени у него совсем не осталось. Гор не особо помнил, как призывать косу, но стоило только подумать о ней, как та сразу появилась в руках. Его соседа это не слишком устроило: ярости, поглощающей разум, стало больше, по телу прокатывались волны сокрушительной боли.
Но если ценой этому — её свобода, он готов терпеть сколько угодно. Сейчас, в этом теле, он ясно видел нить, которая связывала её с проклятым островом.
Он хотел бы её предупредить, чтобы она не смотрела с таким ужасом, но язык как будто приклеился к нёбу, и вместо слов из горла вырывался лишь рык.
Коса сработала идеально. Связь тренькнула и оборвалась.
Видимо, это же окончательно подорвало терпение монстра внутри Гора.
Он потерял контроль раньше, чем успел подумать о том, что с ним происходит. Его сознание буквально поглотило потоком чувств.
«Пошеле-е-ш-ш-ш…» — прошелестело где-то на задворках сознания. Гора ломало и корёжило: больше его тело ему не принадлежало. Разум захлёбывался под напором чужого сознания. Он уже не осознавал, кто он и кем был.
Боль…Так много боли…Он должен причинить страдание другим — тогда станет легче.
Желание кого-нибудь располосовать сотрясало его.
Откуда-то шагнула стройная симпатичная женщина. Она прикоснулась к нему … Она любит боль, ей это нравится. Он помнил, что на кукольно-фарфоровой коже прекрасно смотрятся алые разводы от его когтей. Хочу её?
«Почему так пахнет болью? Я люблю боль, я хочу боли, хочу топить всех вокруг в крови… Но почему-то от этой боли горит внутри, как будто это неправильно».
Смахнув с себя руку странной куклы, он зарычал от ярости. Не было сомнений, кто виноват в появлении странного запаха. Он отрубит ей руку позже.
Обернувшись в поисках источника запаха, который будил в нем такие эмоции, наткнулся на крошечную человеческую самку. Такая слабая и хрупкая…Он презирал людей. Но почему-то слезы, стоящие в её глазах, заставили его внутренне дрогнуть.
Вокруг неё тоже стояли люди. Другие. Она пряталась за одним из них. Того мужчину захотелось убить первым, растерзать, чтобы он никогда больше не смел вставать между ними.
Странное чувство, и он совсем не хотел его испытывать.
Кукла всё несла какую-то чушь и говорила о закуске. О чем она вообще?
Ярость все сильнее накрывала рассудок туманом, мешая сосредоточиться.
Похоже, кукла решила, что он на её стороне и что ей все позволено.
Глупая кукла. Придётся её проучить.
— Моя, — зарычал он, прежде чем отправить назойливую демоницу в полет. И вот она уже летит в сторону своих прислужников, что жмутся в темноте.
— Что ж, тогда вы все сдохнете!
Надо же, глупая девица, похоже, ревновала. А ведь он даже толком её и не понял. Из темноты волной хлынули демоны. Низшие? Она привела с собой низших? Этим собиралась его уничтожить? Глупая, глупая кукла!
Но он не мог сражаться с ними и защищать человеческую самку. А одна мысль, что с ней что-то случится, посылала по его шкуре мороз. Она нужна ему, чтобы разобраться, как она вызывает в нём эти эмоции? Какой магией она обладает?
А ещё он надеялся, что мужчины останутся рядом с ней, чтобы расправившись с демонами, он смог расправиться и с ними. Единственным мужчиной, который мог находиться рядом с ней, был он сам.