— Ты ничего не скажешь, пока я не подойду? — то ли спросила, то ли возмутилась она. Он был очень удивлён, когда она быстро поняла его мысль. Оставалось только довольно кивнуть.
— Я очень боюсь тебя…Боюсь подойти ближе. Ты такой огромный и опасный, — она всё ещё стояла на месте. Фраза эта совсем не успокоила, скорее, наоборот. Девушка боялась его и не решалась подойти, но переживала за какого-то Гора. Ярость снова накрыла всё его существо, заставляя разносить все вокруг. Он накажет за имя чужого мужчины на её губах! Такая же глупая самка, как и остальные. Только бы до неё добраться, уж тогда ей не поздоровится! Замкнутое пространство угнетало его, разжигая ненависть все сильнее. Это она виновата! Точно такие же люди, как и она сама, заперли его здесь. Воя от ярости, он раз за разом врезался в стену, желая пробить себе путь наружу.
—Хватит, не причиняй себе боль! — ахнула гостья. Он изумился бы такой заботе, если бы мог воспринимать хоть что-то, кроме боли и жгучей ненависти.
Когда она шагнула ближе, он не задумываясь рванул к ней. Прошло меньше секунды — и вот она уже прижата к стене его телом. Такая маленькая и хрупкая, девушка замерла в его руках, словно птичка. Он осознавал, как страшно ей должно быть, но сладкий запах оказался так близко, что ещё сильнее туманил его разум. Наклонившись ниже к её шее, он едва не застонал. Глубоко вздохнув, желал пропитаться этим ароматом, заклеймить себя им. Открыв глаза, он в упор встретился с её испуганным взглядом. Бросала ли она ему вызов? Считала ли, что он не достоин к ней прикасаться? Ярость заставила его вцепился когтями в стену, чтобы не распороть нежную кожу. Наконец она опустила глаза, и он смог немного выдохнуть. Однако желание её наказать и заклеймить никуда не делось. Это было и радостью, и проклятьем. Радостью, потому что мешало его ярости взять верх и перенести боль и странную неудовлетворённость в её боль. А проклятье… Оборвись её хрупкая жизнь — всё это закончится. Его никогда больше не будут терзать эти странные и противоречивые чувства.
Опустив голову ещё ниже, он провёл языком по нежной шее. Сладкий вкус её кожи прокатился по его телу и ударил в пах. Он был возбуждён с того момента, как она вошла, и теперь его тело требовало взять её немедленно. Слабые протесты разума, что её маленькое тело не выдержит такого, не возымели над ним власти. Голос, обычно набатом звучащий в его голове и шепчущий, что только боль, причинённая другим, сможет облегчить его страдания, задумчиво молчал, как будто снова не мог принять решение.
Увы, стоило ему только подумать об этом, как кто-то заново открыл шлюз ярости и боли.
«Возьми, возьми её немедленно… Её тело — твоё тело! Ты вправе решить, что с ним делать».
Девушка тем временем попыталась шарахнуться в сторону, только сильнее разжигая его похотливую страсть.
— Сладкая, — пророкотал он ей на ушко. Она замерла.
«Признает нас-с-с… Признает с-силу…»
Её тело поможет прогнать боль и ярость из его сознания, ведь когда она рядом, он в состоянии хоть немного думать, а уж когда он войдёт в неё, рассудок точно прояснится. Везде ли она такая мягкая, как здесь, около шеи. Он желал это узнать. Схватившись за полы её странного одеяния, он рванул их в стороны.
Обнажив её округлые формы, он не удержался и прикоснулся к сладко-розовом пику груди. Шелковистый кончик ласкал центр его ладони. Кто бы мог подумать, что одно только это поднимет в нем волну такого желания. Он как будто снова стал юнцом, ещё не видевшим обнажённой женщины.
Девушка что-то кричала, но он уже с трудом разбирал её слова. Похоть вытисняла боль, облегчение буквально захлестывало его. Он хотел еще большего — быть к ней ещё ближе. Сдерживая рёв, он прижался к ней плотнее, вторгаясь коленом между её ног. Он и сам не понял, в какой момент его клыки заныли от желания попробовать её на вкус. Пробежавшись языком по её коже, он наконец слегка прикусил. Это было невероятно! Он терялся в этом. Но когда ярость и боль отошли на второй план, он вдруг осознал — что-то не так...Её буквально трясло от ужаса, по лицу текли слезы. Демон осознавал, что его вовсе не должны были интересовать её чувства, но что-то останавливало. Было важно, чтобы она рыдала в его руках только от удовольствия. Знал ли он её раньше? Почему забыл? Ведь когда он к ней не прикасается, ярость возвращается. Что же в ней такого?
Глядя на её скукожившуюся фигурку, он почувствовал, как что-то пытается выбраться из самых тёмных закоулков его памяти. В его голове стали мелькать кадры какой-то далёкой, как будто не его жизни. Вот она совсем худая и измождённая смотрит на него, забившись в деревянный угол. Вот счастливо улыбается, получив пирожное. Вот их ночь в горячей купели. И тогда Гор вспомнил свою жизнь и их знакомство…Но нахлынувшее счастье было недолгим: боль вновь яростным потоком прошлась по нему, угрожая вернуть его в пучину.