В кабинете господина Ролланда раздался шум. Войти же внутрь без разрешения мне не разрешалось. Подслушивать происходящее под дверью было низко для уровня прикреплённой служанки. Так всегда говорила Гвеневра. Сейчас очень не хватало её материнской собранности. Слуг у господина Ролланда практически не было, так что в случае чего меня в целом и застать за подслушиванием никто не мог. Пока я металась между желанием прильнуть к двери или уйти подальше господин Ролланд всё же вышел из кабинета. Я находилась в другом конце коридора, так что выждав пару мгновений всё же направилась проведать леди Мэри.
Не хорошее предчувствие сбило с ног едва переступила порог помещения. Леди Мэри сидела за столом, закрыв лицо руками. Я аккуратно тронула её за плечо. Когда она убрала руки, то я увидела абсолютно белое лицо и безумно-лихорадочные глаза, как в тот день, когда граф сообщил ей правду. Сейчас же, увидев меня, она только открывала и закрывала рот, силясь что-то сказать.
— Миледи? Что случилось? — Было страшно узнать что встревожило обычно лёгкую и уверенную Мэри.
— Ты обучена грамоте? Читаешь? — Спросила она еле слышно.
— Очень медленно, но Гвен меня учила. Говорила, что нужно больше практиковаться.
Госпожа Мэри потянулась и взяла со стола какой-то мятый пергамент, молча протянула мне. Разгладив бумагу, я принялась вчитываться. Хорошо бы вслух, было бы быстрее, но судя по состоянию госпожи подумала что на вряд ли она хочет это слышать. И не зря. Письмо было от графини. Она рассказывала про нападение на графство. Сначала я подумала что поняла причину состояния Мэри, когда прочла о кончине графа. Но то, что прочла позже ввело меня в шок, выбив дух. Гвеневру убили. Она как всегда пыталась всех спасти и вела слуг в специальные потаённые комнаты. Коротко и буднично, словно само собой разумеется.
— НЕТ!!!
«Как всегда пыталась всех спасти». Перечитывала я снова. Вспомнила, как она переживала, когда убили четверых слуг во дворце. Она знала о жизни каждого. И ей верили. Вспомнила и себя.
Холодный ливень водяной стеной умывал улицы графства. Сидя под узким навесом я взирала на пустую плошку для милостыни. Конечно, в такую погоду никто не собирался задерживаться и на минуту, чтобы подать монету, тем более взять на ночлег в тепло. Мой отец умер на войне пять лет назад, мать растила меня одна. Пока она работала на ткацкой фабрике, я содержала дом в чистоте и порядке. Но в один момент она начала заболевать и таять на глазах. Одни говорили что это дурной глаз, другие что вредные красители с фабрики, окрашивающие ткани в белоснежные и позолоченные цвета Крэйвол. Постепенно мама начала готовить меня к тому что я буду работать на фабрике вместо неё. Это пугало. Самые страшные подозрения оправдались и в один день она не проснулась. Когда об этом узнало окружение, то наш дом обнесли воры. Я пробовала пойти на фабрику, как рекомендовала мама, но меня не пустили и на порог, сказав что фабрика — не место для игр и велев прийти через пару лет.
И вот я сижу под ливнем обняв колени и смотрю на капли, бьющие по глади в миске для подаяний. Внезапно капли пропали. Подняв голову, я увидела женщину с мягкими чертами лица. Смотрев жалостью, она держала зонт надо мной.
Сначала Гвеневра определила меня в прачечную в особняк графства. Работы было каждый день много, руки регулярно были в мозолях, зато у меня была крыша над головой и еда. В благодарность я вела себя как можно прилежней. Со временем Гвен стала продвигать меня всё выше. Медленно, но верно, год за годом обучая этикету и правилам служения господам. Постепенно и вовсе стала мне как мать.
Всё это я вспоминала когда госпожа Мэри усаживала меня в карету и мы выезжали за пределы земель господина Ролланда. Когда же я узнала у леди Мэри куда мы направляемся, то страх подступил к горлу.
— Миледи, зачем же? Если всё это правда, то это сейчас самое опасное место для вас!
— Во всём случившимся нет моей вины, а значит и опасаться мне нечего.
«Святая наивность», подумала я, глядя в глаза госпоже. После смерти Его Величества, графа и Гвеневры она правда надеялась что просто придёт к королеве и всё объяснит? Я не знала, как её остановить, вспоминая последние слова Гвеневры, сказанные мне перед дорогой, о том чтобы я оберегала леди Мэри что бы ни случилось. Понимаю, для госпожи я наверное была простым подростком рядом с молодой женщиной. До Его Величества Мэри не один год воротила нос от кавалеров разных возрастов, за что многие слуги начали шептаться у неё за спиной о том что она останется одинокой девой. Сейчас же это была меньшая из проблем. Основная проблема, что у Мэри остались привычки и мировоззрение молодой графини.