– Обязательно начну. Когда красавица полюбит чудовище.
Он ушёл, потушив свет. А мне всю ночь снилась одноименная сказка, только с рейтингом восемнадцать плюс.
***
На следующий день моя сказка развеялась.
На очередном закрытом вечере Константин вёл себя подозрительно. Холодность, с которой он обычно появлялся на публике, исчезла. Я чувствовала его сдержанную нервозность и сама ей заразилась, весь вечер вела себя предусмотрительно, почти ни с кем не общалась. Пока не наткнулась на странного человека.
Высокий мужчина, в костюме, сшитом с иголочки, на вид старше пятидесяти стоял в окружении свиты… или своры. За несколько месяцев и вереницы светских вечеров я научилась классифицировать людей на опасных и неопасных. Все они, конечно же, были хищниками, собравшимися на вершине Олимпа. Разница была лишь в том, была ли у них черта, через которую они не позволяли себе переступать.
Человек, с которым я столкнулась, не знал никаких черт. Он был на ранг выше, мегалодоном среди самых опасных хищников.
– Добрый вечер, красавица, – на его лице медленно расплывалась улыбка.
У меня холодок вдоль позвоночника пробежал, когда его взгляд опустился на мое чересчур открытое декольте.
Константин внезапно вклинился между нами, отталкивая меня и загораживая широкой спиной.
– Вот ты где, любимая! – он никогда не называл меня так, что ещё больше напугало. На кого же я нарвалась? – Я повсюду тебя ищу, нам уже пора уходить.
– Да уж, такой экземпляр лучше держать под присмотром, уважаемый Константин, – пропел мужчина, бросив на меня тёмный взгляд, а затем перевел его на моего мужа. – С вами позже поговорим.
Константин кивнул и быстро вывел меня из зала, держа так крепко за плечо, что на следующий день появились синяки.
– Это плохо, – проговорил он, не глядя на меня, но я знала, что это касается меня непосредственно. – Это очень, очень плохо, Валери.
Я поняла, что с этого вечера, с этой встречи, моя жизнь больше не будет такой беззаботной и радостной. Игры кончились. Пришел час расплаты за сказку.
Глава 8. Егор
– Доброе утро! – бодро поприветствовал я брата, скосив взгляд на часы. Пол первого. Он, прирожденный жаворонок, сегодня побил мой совиный рекорд. – Блинчики будешь?
Я перевернул один на сковороде, подбрасывая его высоко над плитой. Никитос только фыркнул и угрюмо уселся за стол.
– Кофе есть? – он снял очки, потер заспанную мордаху и надел обратно.
До сих пор не понимаю, почему он не хочет сделать операцию, как я. Пару лет назад и я носил очки, но меня выбешивало, что они запотевают, особенно когда работаешь в горячем цеху. К пару или печи можно даже не подходить.
Несколько минут назад я заварил свежий кофе. В ответ на вопрос брата налил и сразу подал ему. Он без слов принял чашку, отпил, и единственной его реакцией на элитный сорт арабики был кивок. Кощунство в чистом виде.
– Чо каво? С прошедшим праздником, кстати! – я налил на сковороду новую порцию фирменного теста для ПП-блинчиков. – Вчера было первое сентября, я так замотался, забыл тебя поздравить, чувак. Новый учебный год. Э-гей, ты рад?
Мой брат перешел на второй курс и получает сразу два образования. Понятия не имею, как он это делает. В прошлом году он еще и мне помогал, когда я мотался в кулинарную школу и пытался совместить ее с универом. Слава богу, мы с дедулей пришли к выводу, что наука – не моя страсть. Хорошо, когда есть люди, которые тебя поддерживают и принимают твой выбор. Пусть и с небольшим скандалом. Зато теперь я могу всецело посвятить себя тому, что люблю и что у меня получается.
Брат не собирался вступать в дискуссию. Сидел с кислой миной, пялился в точку на столе. Его губа выглядела намного лучше, но чем сильнее заживала рана, тем глубже он впадал в депрессию.
– Как там твоя художница? – он заметно напрягся, когда я упомянул её. – Она поступила? Будете пересекаться в универе? Я подумал, если она попадет к нашему дедуле, может, он её завалит на парочке тестов и пошлет тебя ей помочь? Как тебе такая идея?
– Егор, мы можем… – Никитос втянул воздух сквозь сжатые зубы и мрачно сказал: – Мы можем, пожалуйста, не говорить о ней? И вообще не трогать эту «тему»?