– Мне придется оголить половину задницы, – я выгнула бровь, понимая по его остекленевшему взгляду, что он уже подумал об этом.
– А мне, походу, придется жениться на тебе, – глупо хмыкнул он, – после сегодняшнего!
Он замолк, вдруг осознав, что ляпнул.
– Хотя, ты ведь уже замужем… соррян.
Я проигнорировала. Правду ему знать не нужно. Не сейчас.
Егор закрыл дверь в комнату на замок, пока я распаковывала ампулу с лекарством и набирала его в шприц. Иванов обработал руки антисептиком, которые у нас и так висели повсюду, и подошел ко мне, подняв ладони, как хирург, входящий в операционную.
– Давай уже сделаем это, – с широкой ухмылкой добавил: – Подставляй булочки.
– Не заставляй меня передумать! – шикнула я, не сумев скрыть улыбку.
Я повернулась к нему спиной и спустила лосины, оголяя перед его лицом половина ягодицы, и зажмурилась, приготовившись к уколу. Иванов со звучным шлепком внезапно ударил ладонью по моей попе. Я вскрикнула и собралась хорошенько выругаться, но тут острая игла быстро вонзилась в мышцу. Отвлекшись на боль после шлепка, эту я почти не почувствовала.
– Ты чертов засранец! – проворчала я, хмурясь от тянущих неприятных ощущений.
– Зато кровь прилила, лекарство лучше будет рассасываться, – изрек доктор Иванов, закрывая место укола салфеткой.
– Мы закончили? – этот момент войдет в мою десятку постыдных моментов.
– Нет, – веселился он, прижав меня к шкафчикам, чтобы я перестала брыкаться и быстро чмокнул в оголенную кожу выше места укола.
– Ты поцеловал меня в задницу?!
– Виноват! – его руки поднялись вверх, а улыбка на лице стала ослепительной до невозможности.
– Надеюсь, с братом ты так не поступал, извращенец! – я поправила леггинсы.
– Нет, это и так с успехом делают наши предки.
Моя улыбка угасла. Помня слова о «нерадивом сыне» и отзывы Мишель о его отношениях с родителями, я пожалела, что затронула эту тему. Подошла к нему и заключила лицо в ладони, заставляя смотреть на меня. Он тоже слегка приуныл. Видеть этого парня грустным оказалось неестественным для его натуры.
Я решила подбодрить его, подбросив еще одну сексуальную фантазию в его копилку. В свою, кстати, тоже.
– Даже не знаю, что мне понравилось больше: поцелуй или шлепок…
– Попытка засчитана, булочка, – мягко улыбнулся он и убрал мои руки от своего лица. – Пойдем работать, нам нельзя косячить. Алиев больше не простит.
– Спасибо тебе, Егор, – я вложила в эти слова всю искренность, на которую способна. – За все.
Он кивнул, встал и быстро оделся в рабочую форму. Не глядя на меня, он ушел из раздевалки.
***
Целый день я провела в прохладном кабинете, радовала Алиева, быстро и без ошибок составляя сметы. Я и сама получила удовольствие, и, возможно, могла бы заниматься этим чаще, если шеф позволит.
– Давид Алиевич, можно мне остаться сегодня? – спросила я, когда мы оба покидали кабинет. – Хочу попробовать кое-какие идеи для нового блюда.
Он странно посмотрел на меня, почесывая подбородок, и затем кивнул.
– Не разнесите только мою кухню!
Я слегка оторопела, не сообразив сразу отчего он сказал это во множественном числе, но зайдя на кухню, все поняла.
Иванов уверенно орудовал у столов: плита работала, блендер гудел. Увидев меня, он хитро ухмыльнулся.
– Вообще ни разу не удивлен встрече, булочка.
Стараясь сохранить нейтральное выражение, я подошла и заглянула в сковороду, где он делал чипсы из пармезана.
– Утка? – скептически цокнула я, ткнув ножом в фуа-гра, нарезанное эскалопом. – В итальянской кухне?
– Почему бы и нет, – Егор открыл блендер, зачерпнул ложкой нежное пюре и, намазав его на палец, поднес к моим губам. – Что скажешь?
Он, как всегда, не мог обойтись без подтекстов! Первым желанием было наорать на него, отдернуть голову. Но бунтарская часть меня решила, что он должен попробовать свою же пилюлю. Схватив его за запястье, я придвинула руку ближе к своим губам и вызывающе посмотрела на него. В его взгляде мелькнула паника, и, пока он не успел отдернуть руку, я слизнула немного пюре.