— Я бы им их правила прямо на табло набил!
— Тогда уж на таблЕ!
Фёдор с Максимом от души рассмеялись. После нескольких суток напряжения, тревог и сомнений они были рады даже самым незамысловатым шуткам.
— Макс, а у тебя теща есть?
— Наверное, есть, и она где-нибудь живет. Мама Полины успела сбежать из Сибири во время Обратного отсчета.
Фёдор печально вздохнул, быть может, это означало: «Везет же некоторым!»
— Федь, что ты тушуешься? Тебя в округе уважают, поговори с шаманами…
— Максим, ты что несешь?!
— Да я в хорошем смысле! — Максим в шутку пихнул Неряхина в бок. — Может, у них обряд есть на этот случай, приворот на тещу. Чтобы зятя любила, уважала, всегда блинами встречала, ну и все такое.
***
Притихшим и обезлюдевшим встретил Поселок 02–07 вечер этого дня. Небо заволокло тучами, и на равнину излился холодный, безысходный дождь поздней осени.
А в Южной Сибири начиналось самое лучшее время года — мягкое тепло уходящего лета готовилось уступить место осенней прохладе. Предзакатный час заполнил улицы Новокузнецка золотистым светом. Максим Шишков вернулся в родной город.
***
В отличие от Лиды Метёлкиной, Максим прожил в Новокузнецке почти всю свою жизнь. Да, он учился в Томске, неоднократно надолго уезжал по службе, но всегда возвращался в город, в котором родился. Как он сам иногда шутил, вся их семья отличалась редкой усидчивостью — уже третье поколение Шишковых проживало в старинном доме на проспекте Металлургов, когда-то считавшимся самым шикарным зданием в городе.
Кто бы что не говорил, Максим любил свой город. Если вдуматься, Новокузнецк — город достаточно странный. Посмотришь на центр — все как у всех на постсоветском пространстве: дома, школы, магазины. Повсеместно приметы глобализации вроде KFS, Макдоналдса, Zara и прочей дешевки. Но Максим знал, что стоит миновать южный выезд и отмахать по шоссе километров сто, и попадешь в совершенно иной мир, где шумят горные реки, а люди живут в практически полностью изолированных от цивилизации селениях.
И это мир иногда врывался в размеренную жизнь Новокузнецка. Он звучал над Привокзальной площадью названиями дальних электричек, входил в картинные галереи полотнами художников, пишущих искристые ручьи, коней на дальних пастбищах или скальные ущелья, в которых обитают горные духи.
Но этот второй мир открывался не всем. Многие люди были так измучены извечными житейскими проблемами и тяжким трудом, что не видели ничего, кроме собственных забот. Иные, помоложе и поглупее, отгораживались от всего экранами телефонов и наушниками. Этих людей Максим жалел.
Но частенько встречались люди совсем иного сорта, активные и очень хищные, которые смотрели на окружающий мир как на добычу. Их Максим ненавидел. Когда-то давно он считал себя человеком добрым и неспособным на разрушительные эмоции, но жизнь это постепенно исправила.
***
Максим Шишков ненадолго замешкался перед солидной дверью с табличкой
«Звонцов
Владимир Николаевич».
Но потом, словно отбросив сомнения, постучал. Хозяин кабинета встретил Максима радушной, чуть снисходительной улыбкой.
— Я уже слышал, Макс. Скверные дела творятся на Плато. Конечно, все это очень неприятно.
— Неприятно? Ну, пожалуй, можно сказать и так. Нам-то что, а для Фёдора Неряхина наступили сложные времена. Конечно, никто не может связать его с этой ужасной аварией, но история с фанфуриками «прославила» Поселок на всю страну.
— Давай поговорим как нормальные, цивилизованные люди, ладно? — Владимир Звонцов располагающе улыбнулся. — Ты считаешь, что это дело нужно и дальше раскручивать?
— Я здесь мало что решаю. Это юрисдикция Неряхина.
— Не знаком с ним, к сожалению. А он сам-то как? Нормальный мужик? Понимающий?
— В смысле? Известно как минимум об одном смертельном случае. Общее число пострадавших от отравы сейчас выясняют.
— Макс, выключи детский сад, пожалуйста. Да, мы здесь все заложники официальной идеологии. Все люди равны, нет высших и низших народностей. В общем, все такое… Но ведь мы, нормальные мужики, прекрасно понимаем, что вся эта толерантность не выдерживает проверки жизнью. Ну не странно ли из-за смерти девочки-туземки…
— Погибла гражданка нашей страны, — очень сухо поправил его Максим. — Малолетняя.
— Ты забываешь о причинно-следственной связи. За жизнь ребенка в первую очередь отвечают родители. Если мать девочки оказалась безответственной алкашкой, пусть пеняет на себя. Тут никого привлечь не получится.
— Да, тут ничего не сделаешь, — бесцветным голосом подтвердил Максим. — Но мы можем сделать кое-что другое. Привлечь к ответственности членов этой ОПГ по законам Особо управляемой территории. Мы еще не всех знаем, но… Все ниточки ведут в этот кабинет.