Лидия с брезгливостью наблюдала, как приметное мясистое лицо скептика перекосилось в ироничной улыбке. Гнусные ухмылки расползались по залу, словно зараза, плавно перетекая с одного лица на другое.
— Уважаемая барышня, — сухо заметил председатель, — вы только что заставили усомниться в вашей профессиональной пригодности. Вы не знаете тамошних людей: им не нужны книги и культура, их интересует водка. Только водка. И еще раз водка. Предложение отправлять туда косметику выдает вашу полнейшую некомпетентность. Вы еще духи кочевникам предложите.
Лицо Тани Коробковой пошло красными пятнами. Среди курсантов не было трусов, но почти каждому была присуща боязнь подвести товарищей. И Максима Евгеньевича, конечно.
— Снабжение Севера товарами первой необходимости по доступным ценам может показаться мелкой задачей только жителю мегаполиса! К тому же, у нас большие планы: как только процесс транспортировки будет налажен, мы станем посредниками между жителями Плато и крупнейшими площадками интернет-торговли, — выложила Татьяна последний козырь.
Старший Шишков сидел как на иголках, с трудом подавляя желание вскочить, придвинуть ближе микрофон и… Уж он-то нашел бы нужные слова, чтобы отхлестать этих самодовольных умников, стереть глумливые улыбки с их лиц. Максим с горечью видел, что Таня плохо справляется с прессингом. Что ж, одернул он себя, и это благо. Впредь нужно уделять больше внимания психологической подготовке курсантов.
— Господа, по-моему, мы слишком увлеклись частными вопросами в ущерб общему делу, — с любезной улыбкой произнес Максим Евгеньевич. — Вы полностью сосредоточились на том, какие товары мы можем поставлять на Плато. Я же хочу под конец немного порассуждать, что жители Плато могут дать нам. Я бы предложил начать с малого — с рыбы. С тех пор, как мы лишились доступа к атлантическим и тихоокеанским морям, наше положение незавидно. Вот уже третье десятилетие мы едим рыбу, выращенную промышленным способом на комбинированном корме в воде сомнительной чистоты. А сегодня у нас появился реальный шанс на возрождение рыбопромысловых артелей на заполярных реках и озерах. Да, господа, я не предлагаю ничего нового, только хорошо забытое старое. Когда дело поднимется, северная рыба станет привычной частью меню в ресторанах южных городов. Это серьезные деньги. Но, по понятным причинам, мы не можем обратиться за финансированием в обычный коммерческий банк — это означало бы автоматическое нарушение режима секретности. Поэтому мы здесь, — Максим внимательно оглядел собравшихся. — Нам необходимо государственное финансирование по засекреченной статье бюджета. Экономическое обоснование и смета вам предоставлены. Мы ждем вашего решения.
***
Публика потянулась к выходу. Лида с огромным интересом наблюдала за людьми, ведь происходящее того стоило. Психолог, если бы таковой оказался среди приглашенных, нашел здесь богатый материал для изучения.
Фактически, людям рассказали о невероятном природном феномене, практически о чуде, продемонстрировали свидетельства и убедительные доказательства. А в ответ тишина… Не укладывающаяся в рамки привычного информация была вытеснена на задворки коллективного сознания. В лучшем случае, рассуждали о предполагаемой рентабельности проекта, сосредотачивая все внимание на деталях.
Лида не торопилась уходить. Она устроилась за одним из крайних столов. А разве не так было в последние месяцы существования Города? Тогда тоже все фокусировались на мелочах, предпочитая не замечать главного — Город-на-Протоке погибал… Воспоминания были болезненными. Лида постаралась встряхнуться: на этот раз ничто не предвещает неприятностей. Она углубилась в себя и не заметила, что Максим Евгеньевич до сих пор сидит за столом президиума, и не просто сидит, а обсуждает доклад с одним из приглашенных. И не с кем-нибудь, а с уже известным ей Леонидом Михайловичем. До девушки долетали отдельные фразы:
— Что-то твои удар плохо держат… Не слишком-то умно доверять важные дела бабам. Не понимаю я тебя. Чего от них ждать-то?
— Жду хорошей работы, — прохладно ответил Максим Евгеньевич.
— И кстати, что за записку ты передал одной из своих?.. Если не секрет, конечно. Да вот же она!
Импозантный господин перегнулся через стол и поднял скомканный листочек. Сначала его губ коснулась лишь легкая улыбка, но уже через несколько секунд его лицо исказилось. Он что-то понял, побагровел и стал резок в движениях. Поднявшись так, что стул с грохотом повалился на бок, господин порывался было уйти, но Максим Евгеньевич положил ему руку на плечо: