Допив остывший чай, Неряхин вышел из кабинета.
***
Фёдор припарковал вездеход поблизости от городка строителей. Несколько балков стояли на возвышенности над рекой, сбившись в тесную кучку, а ниже, на относительно ровной террасе была огорожена стоянка тяжелой техники. Несколько экскаваторов, бульдозеры и прочие агрегаты, названия которых Фёдор не знал. У въезда на площадку дежурил сотрудник чопа.
Дородный мужчина в униформе охранника преградил Фёдору дорогу. Видимо, вследствие долгих лет службы, на его лице отпечаталась всегдашняя готовность что-нибудь кому-нибудь запретить. Подобно опытному бойцу, следящему за движениями противника в надежде его подсечь, Фёдор подождал, пока чоповец откроет рот с намерением что-то сказать, и тотчас же сунул тому под нос служебное удостоверение, уверенно выпалив:
— Администрация Поселка, Неряхин! Проверка миграционного режима!
И с удовлетворением отметил, как в растерянных глазах охранника отразился программный сбой.
— Предъявите документы!
Разобравшись с чоповцем, Фёдор принялся бесцеремонно колотить в двери балков:
— Проверка! Всем приготовить документы.
По-хозяйски устроившись в одном из домиков, он собирал информацию обо всех присутствующих, занося данные в планшет. Звук знакомого голоса заставил его вздрогнуть:
— Шишков Максим Евгеньевич. Постоянно зарегистрирован в Новокузнецке. Вот паспорт, вот удостоверение командированного.
Фёдор оторвал глаза от планшета и встретился с совершенно безмятежным взглядом Максима.
— Очень хорошо. Так… Где ваше начальство?
— Нет сегодня никого. Все уехали в Новосибирск, на совещание в Министерство, будут только послезавтра. А из тех, кто остался, я являюсь старшим по должности. Чем могу быть полезен?
— Мне нужно проверить рабочих на площадке, и на сегодня можно заканчивать.
В сопровождении Максима Фёдор отправился к берегу Копеечки. Работа на площадке не кипела, но велась методично. На южном берегу была отсыпана внушительная куча галечникового грунта. За сопку уходили глубокие следы тяжелой техники, видимо, где-то там был организован карьер. Экскаватор отсыпал гравий прямо в воду, а пара бульдозеров упорно продвигала его вглубь русла, формируя перемычку. Маловодная речка пыталась сопротивляться: пенилась, бурлила и даже кое-где вымывала гравий, но постепенно сдавалась. Все большая часть потока уходила в сторону и, попадая в заранее вырытую канаву, отводилась распадком в северном направлении, минуя Мертвячье.
Фёдор встал на пути бульдозера и поднял руку:
— Хорош работать! Предъявите документы для проверки!
— Я… по-русски плох понимая, — высунулся из кабины молодой парень.
Машинист экскаватора выпрыгнул из кабины и подошел к ним.
— Тааак… — угрожающе протянул Неряхин, сверкая шерифской бляхой. — По-русски не понимай, паспорт потеряй? Напоминаю всем, что, согласно закону, никто не может получить разрешение на работу и тем более гражданство без знания языка. Я тут пока погуляю. У вас десять минут: настраивайтесь, вспоминайте русский язык. Время пошло.
Фёдор прошелся по берегу, Максим о чем-то разговаривал с рабочими. Что, черт побери, происходит? Понятно, что полное перекрытие русла Копеечки — вопрос одного-двух дней. И как это соотносится с планами Министерства?
Фёдор представил, что станет с Мертвячьим. Пусть под наспех выполненную перемычку и начнет просачиваться вода, но баланс озера будет необратимо нарушен. Постепенно уровень воды понизится, и озеро превратится в застойный пруд. Да, не ловить Луке здесь рыбку… Но что потом? Тряхнув головой, Фёдор обернулся:
— Ну что, готовы? Продолжим.
И, став рабом собственной легенды, Фёдор потратил почти весь день, проверяя личные дела рабочих. Ничего стоящего не нашел, видимо, в Минприресе не хотели рисковать и вербовали на Мертвячье только людей с чистыми, подлинными документами. Шериф понимал, что поддался эмоциям и поступил неумно.
А ближе к вечеру в коридоре Администрации послышался топот множества ног, в дверь постучали:
— Фёдор Иванович, Лука рыбы свежей накоптил. На крыльце…
Достав деньги, Фёдор вышел вслед за всеми и занял очередь. Ничего необычного не происходило. Лука, разложив товар на раскладном столике, обстоятельно взвешивал рыбу на безмене и не торопясь отсчитывал сдачу. Только Фёдору все время мерещился в его взгляде не то вопрос, не то укор, не то полное разочарование. Конечно, это могла быть мнительность, но… Не выдержав, Фёдор опустил глаза.