«У меня получилось! — мысленно позволив себе заорать, я, также незаметно для орущего собеседника, станцевала ламбаду, представив партнёром зеленого змия. — Спасибо, красавчик, я помню, а это главное!»
Попытавшись рассмотреть человека, что ругался со мной нынешней, я утерлась рукавом и разозлилась, что это не помогает — что-то вокруг было неправильно. А разобравшись — поняла, что ламбада была несвоевременна, ибо радоваться мне совершенно нечему. Неправильным был не мир вокруг, а я, смотревшая на него под необычным ракурсом.
Косоглазая и беременная… Да, вопросы об уступившей мне тело личности при взгляде на выпирающий живот сразу резко отпали…
«Меропа?! Ты засунул меня в Меропу?.. — в подсознании дробным горохом раскатился смех, добавляя к имеющейся проблеме с небольшой слабостью большую головную боль — и в прямом, и в переносном смысле. — Впрочем, мне грех жаловаться, ведь я была готова и к худшему варианту, слава Мерлину, не в Дамблдора запихнул».
Смех как-то потускнел и через несколько мгновений окончательно сошёл на нет, и я поняла, что осталась совсем одна — обживать тело. Точнее, не одна, так как благоверный Меропы никуда не делся.
«Симпатичный парень, — решила я, внимательно его разглядывая, — сынок, и вправду, будет красавчиком, даже удивительно, как Меропа своими генами не подпортила ему физиономию…»
Отец потенциального Темного Лорда, судорожно поправляя то и дело падающие на глаза каштановые вихры, трясущимися то ли от волнения, то ли от гнева руками запихивал немногочисленные пожитки в небольшой саквояж, демонстрируя явное желание покинуть бессовестную обманщицу, то есть меня.
— Денег оставь, — я рискнула подать голос и обнаружила, что он у меня вполне ничего — если буду петь, помидорами не забросают. — Ты, как ни крути, мне муж, значит, должен заботиться…
Том Риддл-на-данный-момент-младший, зыркнув на меня горящими ненавистью глазами, выхватил из-за пазухи объёмный такой кошелёк. Вытащив несколько купюр, спеша и комкая, кинул мне их в лицо.
— Ничего, подниму, не гордая, — проговорила я в пустоту, так как тот, кому предназначались эти слова, схватив вещи, исчез за дверью…
* * *
Если мой муженёк думал, что отвязался от меня так просто, то он сильно ошибался — в Литлл-Хэнглтон (действительно существовавший в этой реальности) я неожиданно для себя прибыла тем же поездом, что и он, хотя добраться до нужного вокзала было для меня сродни подвигу — непривычный угол зрения снова довел до головной боли и, дополнительным бонусом, тошноты. Ощущение некоторой чуждости тела тоже присутствовало, но всё было не так уж и страшно — беременной в той жизни я успела побывать не раз, так что приучать себя к изменившемуся центру тяжести долго не пришлось. Подозреваю, что всё было бы намного хуже, окажись я мужчиной…
Купив билет на ближайший поезд, идущий в требующемся мне направлении, я пристроилась на самой, по моему мнению, незаметно расположенной скамейке, и приготовилась ждать.
Полисмен, прогуливающийся невдалеке, пристально изучив мой опрятный вид и особо обратив внимание на билет, демонстративно зажатый в руке, потерял ко мне всякий интерес. Через полтора часа, окончательно продрогнув и несколько раз посетив дамскую комнату, я наконец-то дождалась нужного мне поезда, успев заметить муженька, заскочившего в вагон первого класса. Я-то, из экономии, предпочла стандартный.
Высадившись на платформе родного города Меропы и стараясь не попасться на глаза Тому, я загрузилась в единственную в моём поле зрения машину с шашечками и, похоже, сильно удивила водителя, приказав везти меня к Риддлам.
Впрочем, остановившись возле ворот, сейчас распахнутых настежь, являя взору запущенный сад, в глубине которого угадывался столь же запущенный, но величественный дом, я несколько подрастеряла свою решимость — не самой умной мыслью было явиться сюда в тот момент, когда муженёк Меропы был всё ещё жутко зол. Да и его родители, уверена, не будут мне рады. Но выбирать не приходилось — собственная конура, по недоразумению называемая Гонтами домом, не манила меня совершенно, к тому же я не помнила, вернулся ли уже братец Морфин из Азкабана — вот с кем встречаться совершенно не хотелось.
Палочки в немудрёных пожитках дамы, уступившей мне тело, я не нашла, с грустью убеждаясь, что сволочная писательница, верно, была права, утверждая, что Меропа — сквиб, ведь ни одна ведьма в здравом уме не откажется от полагающегося ей девайса.
Пока я зависала в раздумьях, моё тело уже шустро, несмотря на некоторую колобковость, семенило по дорожке, заставив с ужасом предположить, что его бывшая хозяйка не покинула его окончательно. Быстро проанализировав своё поведение, я решила, что всё же несколько погорячилась с выводами — я полностью контролировала все процессы и только моя задумчивость была ответственна за некоторую разобщённость души и тела.