Плата за использование сейфа была терпимой, и денег в нём после всех задуманных мной дел осталось вполне достаточно для ведьмы с сыном, проживающих в провинции. В сейф также отправился семейный медальон Гонтов, который я обнаружила среди вещей Меропы, когда спешно догоняла бывшего мужа. До этого момента я носила его на шее, по вечерам любуясь на инициалы предка и пытаясь представить, сколько веков этой реликвии. Теперь же я оставляла его в подземельях банка, не желая потерять, и конечно же, не собираясь отдавать за бесценок грабителю Горбину.
* * *
Утром тридцать первого декабря я проснулась с неприятным ощущением того, что моя новая жизнь подходит к концу. Чувство было иррациональным — ведь я прекрасно знала, что у меня всё хорошо: и ребёнок здоров, и в Мунго ждёт оплаченная удобная койка, и квалифицированная ведьма-акушерка тотчас появится, как только её известят о моем прибытии, но ничего не могла поделать. Колдомедик, неделю назад осматривающий меня, утверждал, что мне ещё рано рожать, но я-то знала, что мой мальчик должен родиться сегодня…
Всё валилось из рук. Буквы в учебнике по трансфигурации, как обычно, разбегались в разные стороны, но сегодня от этого вдвое больше болела голова, и я мечтала, если выживу, всё же оплатить коррекцию зрения, что предложили мне в Мунго. Я пожалела денег — нам это было не по карману да и смысла я в ней не видела — если помру, хоронить-то будут с закрытыми глазами, никто и не догадается, что они косят, а ребёнку любой кнат лишним не будет. Вот если выживу…
Плюнув на мысли, которые крутились по кругу, напоминая заезженную пластинку, я нашла себе другое занятие и в стотысячный, наверное, раз стала перебирать вещи, что купила для малыша, время от времени поглядывая в окно — начиналась метель… Небо заволокло низкими тучами, отчего по всей Диагон-Аллее зажглись факелы, тускло освещая лавки и магов, что входили и выходили из них, спеша по своим делам. Заканчивался старый, тысяча девятьсот двадцать шестой год, а я, забыв о делах, сидела и думала, что вот сейчас, наверное, в маггловском Лондоне идёт дождь — ведь там некому наколдовать праздничную атмосферу, — и в приюте миссис Коул воспитанники прилежно сидят в ожидании обеда… Но к ним не придёт Меропа Риддл и её малыш не будет расти в атмосфере ненависти… Всё изменится… и я должна быть в этом уверена… Ради сына.
* * *
Мой сын, Александр Корвин Гонт, родился семнадцатого января тысяча девятьсот двадцать седьмого года. Колдомедики оказались правы, в конце декабря утверждая, что ему ещё рано появляться на свет. Мальчик родился здоровым, я тоже чувствовала себя отлично — ведь и питалась хорошо, и от магии не была оторвана.
Все страхи, мучавшие меня, исчезли, как только ведьма-акушерка, принимающая роды, завернув в теплую пелёнку, передала мне из рук в руки моего малыша, пискнувшего только недовольно после появления на свет и затихшего, стоило ему оказаться в моих объятиях. Вот теперь я знала, что каким бы путём не пойдёт с этого момента история, Лорда Волдеморта уже не будет — по той простой причине, что из букв своего имени мой сын никогда не сможет составить ту, пугавшую всех анаграмму. А уж появится или нет другой Тёмный Лорд — кто знает, но своего мальчика я воспитаю так, чтобы такая мысль даже не посещала его, несомненно, умную голову…
* * *
А с наступлением весны — после долгих зимних месяцев, проведённых почти под самой крышей в небольшой квартирке, снятой мной в доме, расположенном в одном из переулков, что ответвлялись от Диагон-Аллеи — я с сыном отправилась в Эллингем, в свой незнакомый мне пока ещё домик, затерянный где-то на зелёных просторах Нортумберленда, в этот раз воспользовавшись палочкой и услугами «Ночного рыцаря».
Дорога была недолгой и уже через час я стояла возле крошечного коттеджа, прижимая к груди уснувшего Лекса и собираясь с духом, чтобы переступить порог и начать наконец-то другую жизнь…
КОНЕЦ