Миссис Дин была ворчливой, довольно высокомерной и очень строгой, но она была добра к Лиззи, она была… почти как мама. И Лиззи любила ее, любила свою работу – ей ничего не стоило сегодня вечером порадовать жену адвоката, рассказав ей забавную выдуманную историю о том, как «прямо на моих глазах, миссис Дин, – вы просто не поверите! – дюжина пьяных воронов нелепо спотыкалась, играя в крикет». Да, это поднимет миссис Дин настроение, возможно, даже заставит ее улыбнуться.
Лиззи свернула на узкую тенистую аллею, которую про себя называла «аллеей Грустных Влюбленных» из-за двух старых разлапистых ив, что тянулись друг к другу, но все никак не могли соприкоснуться ветвями. Мама жила здесь, в густых и путаных зарослях роз, похожих на терновник.
Лиззи поздоровалась с мистером Уирчином, мистером Гарви и миссис Тернби. Они, как всегда, не ответили.
– Привет, мама, – сказала Лиззи.
Мама промолчала.
Лиззи подняла крышку в корзинке, достала пучок камышовника и положила на могилу.
– Как поживаешь, мама? Тут так тихо – ты всегда любила тишину… – Лиззи окинула взглядом Чемоданное кладбище и печально вздохнула. – У нас все хорошо. Вяжу новый шарфик для Хмырра.
Поставив корзину на землю, она достала из нее начатое вязание, покрутила-повертела, будто демонстрируя невидимому собеседнику.
– Миссис Дин говорит, что у меня неплохо получается. Этот шарфик из хорошей шерсти – он очень мягкий и совсем не колючий.
Спрятав шарфик обратно в корзину, Лиззи начала рассказывать маме обо всем, что случилось в ее жизни за прошедшую неделю.
Она не замечала, что чьи-то глаза пристально глядят на нее. Не заметила Лиззи и того, как экипаж-«горбун», тихо шурша колесами, свернул на Ивовую аллею и остановился неподалеку. Дверца открылась, кто-то из него вышел.
Лиззи как раз рассказывала об очередной нелепой ситуации, в которую угодил ее брат, о настырном коте соседки миссис Барлоу и о невероятных прыгучих туфлях, появившихся в обувных лавках на Набережных, когда вдруг услышала шаги.
Она испуганно обернулась, в первое мгновение решив, что это… Он. Лиззи ожидала увидеть багровое, покрытое редкой седой щетиной лицо, злобно выглядывающие из мешков век глаза и длинные сальные волосы, но это был какой-то незнакомый мужчина в кривобоком шапокляке и тяжелом, пропитанном влагой пальто. Всматриваясь в надписи на надгробиях, он брел меж могил.
Лиззи с облегчением вздохнула и отвернулась.
– Он пока что не нашел нас, мама, – сказала она. – Не нашел…
Страхи Лиззи не отпускали ее даже спустя столько лет. Всякий раз, как она слышала оповещение городской системы связи, все внутри у нее вздрагивало, ведь ей казалось, что это Он – бредет по темному переулку с привинченным к коробке на ремне бронзовым рупором, уведомляя горожан об изменениях в погоде и о новом средстве от блох или же сообщая Лиззи, что он наконец ее отыскал и идет за ней.
Много лет назад жизнь столкнула Лиззи, ее брата Хмырра и их маму с одним из городских пеших вещателей, которые бродили там, где нет столбов с громкоговорителями. Мистер Боргин был личностью премерзкой и злобной. Кто мог подумать, что именно он однажды станет Лиззи и ее брату отчимом?
Их мама попала в сети мистера Боргина из-за нужды – в ином случае ее двум маленьким детям пришлось бы просить подаяние или и вовсе попасть в работный дом. Благодаря мистеру Боргину они смогли пережить голодное время, но что это была за жизнь… Он не только постоянно бил их и всячески над ними издевался, но и позволял глумиться над Лиззи и Хмырром своим дружкам-вещателям. Детьми они старались как можно реже бывать дома. Ее брат устроился в помощники к Паровозникам – ему всегда нравились поезда, и он мечтал однажды стать машинистом локомотива, а Лиззи отдали в ученицы к мадам Леру с канала, и она начала осваивать мастерство заплатницы. Мама говорила, что у нее талант и, если она будет стараться, однажды ее даже возьмут в «Трюмо Альберты», модную дамскую лавку на улице Файни. Но их мечтам не суждено было сбыться, а мама… мама теперь лежит здесь. И виной всему – пеший вещатель мистер Боргин.
Лиззи ощутила, как по спине прошел холодок. Кто-то, шаркая ногами, приближался к ней. Она обернулась…
– Эй, милая девочка, ты не знаешь, где тут лежит мой старый приятель, сержант Баркли? – хрипло спросил мистер в шапокляке, увидев, что она заметила его. – Война, понимаешь ли, не смогла сжить его со свету, но супруженька постаралась – придушила во сне. Позорная смерть для солдата. Где ты прячешься от меня, мой старый Баркли?