Вместо того чтобы внять голосу разума и вернуться от греха подальше в комнату, я, как завороженная, двинулась на свет.
Исступленный крик, раздавшийся минутой позже, заставил меня споткнуться на ровном месте.
От того, что сердце, казалось, громыхало, как сумасшедшее, все остальные звуки сливались в какофонию обрывков моего шумного дыхания. Перед глазами замельтешили яркие пятнышки, точно фосфоресцирующие светлячки.
Крик больше не повторился, но от этого стало только страшнее.
Несмело двинулась к полоске света. Чем ближе подходила, тем сильнее нарастало беспокойство.
А вдруг что случилось с Егором?!
— Нет! Невозможно! — для убедительности сказала вслух и упрямо мотнула головой, отчего в висках каждое слово отозвалось болезненным гулом.
Похороны были в ноябре! У меня еще есть время!
У меня же есть время?!
А вдруг, попав сюда, я уже что-то изменила и все идет совершенно не так, как было раньше?! Что если Егор уже…
Оставшиеся десять метров, отделяющих меня от распахнутой двери, не прошла, а проскочила. И откуда только силы взялись?
На первый взгляд, ничего необычного в комнате не оказалось. Старинная мебель, стены в мятных тонах, интересные и явно дорогие безделушки: статуэтки, книги, картины.
— Егор?
Естественно, никакого ответа не последовало.
Набравшись смелости, я переступила порог. И только сделав несколько шагов вглубь комнаты, заметила то, что могло заставить кровь заледенеть в жилах.
Здесь все же кто-то был. Точнее лежал.
Из-за края массивного рабочего стола я смогла рассмотреть только ноги. Явно женские, в синих балетках.
Не то чтобы я ожидала какого-то радостного подергивания, но именно эти застывшие неподвижно ноги, с острыми коленями, как стоп-кадр врезались в голову.
На негнущихся ногах приблизилась к столу и… не сдержала ответный истерический вопль. В луже темно-бордовой крови лежало тело.
Простое синее платье с белым передником было забрызгано кровью. В одном кулаке женщина продолжала сжимать окровавленный острый осколок, а другая рука оказалась прижата к изуродованной толстыми бороздами шее.
Голова женщины была отделена от тела и лежала среди мелких, как белые бусины, и крупных осколков стекла. Всколоченные седые волосы выбились из строгого пучка, их кончики окрасились красным. Глаза подернулись белесой пеленой и продолжали таращиться в пустоту. Рот женщины до сих пор кривился в безмолвном крике. Хотя звука слышно не было, а кожа уже приобрела синюшный оттенок, в моих ушах эхом все еще звучал тот, как оказалось предсмертный, вопль.
Тошнота комом подступила к горлу.
Я не должна была почувствовать облегчение от того, что на полу лежал не Егор. Но… именно это чувство меня накрыло мощной волной.
Послышался непонятный гул.
Как только я вновь посмотрела на тело, черный сгусток дыма вышел из живота женщины, взметнувшись ко мне.
Неловко отшатнувшись, я не удержала равновесие и плюхнулась на пол. Из-за неуклюжего взмаха руками, полотенце отлетело в сторону и кровь вновь вольно потекла по губам к подбородку.
Дым спиралью крутнулся к потолку, а потом растворился в воздухе, точно ничего и не было вовсе.
Как в замедленной съемке повернув голову к двери, я заметила, что в комнату ворвался Егор, на ходу отшвыривая стул в сторону, что служил некой преградой на пути ко мне.
Его внешний вид при других обстоятельствах мог бы заставить меня встревожиться. Слишком бледная кожа, темные круги под глазами, всколоченные волосы…
— Катя?! — взревел он.
В одно мгновение я сидела на полу рядом с трупом, хватая воздух широко открытым ртом, как выброшенная на берег рыба, а в другую уже оказалась в крепких мужских объятьях.
— Ты ранена?!
Егор принялся беспорядочно ощупывать меня в попытке отыскать опасные для жизни повреждения. Его глаза горели таким неистовым чувством, что я впервые не знала, чего именно следует бояться: его предстоящей смерти или его же общества.
— Как много крови, — пробормотал мужчина. — Откуда так много крови? Где болит? Кто-то напал на тебя?
— Нет, — сбивчиво прогнусавила я, спохватываясь и зажимая пальцами нос. — У меня просто носовое кровотечение.
Сначала Егор непонимающе нахмурился, а потом напряжение, охватившее его, наконец, спало. Взгляд мужчины просветлел. Стальная хватка на моих предплечьях ослабла.
Егор вытащил из кармана платок, предложив его мне.
В благодарность слегка кивнула, слабость вновь вернулась. Комната стала раскачиваться, я же никак не могла отвести взгляд от мертвой женщины.