— Не слишком много.
— Основной компонент виагры получают из опийного мака. Из него же — опий и героин. Принцип действия заключается в увеличении притока крови непосредственно к половому члену. Однако данный препарат имеет определенные побочные эффекты. Но вы это, наверное, и сами знаете. Он плохо сочетается с другими лекарствами. Поэтому многие фармацевтические компании ищут лучшую комбинацию, более здоровое решение проблемы пожилых людей. Но никто в колледже не разбирается в опийном маке лучше, чем я. В профессиональном смысле, разумеется. Греньер заключил с одной из крупных фармацевтических компаний контракт на проведение исследований. Он просто-напросто забыл взять меня в долю.
— Вы поссорились?
— До драки дело не дошло, но приятным это не назовешь. Я не люблю, когда меня используют.
— Чью сторону приняла Лола?
— Мою, детектив. Не могу сказать, что ей так уж нравился Греньер.
— Но они все же работали вместе в проекте «Блэкуэллс»?
— Не уверен, что песочница оказалась достаточно большой для них двоих, но она попыталась обойтись тем, что есть.
— Вы знаете легенду о бриллиантах Фриленда Дженнингса?
Лэвери отодвинулся от стола и снова засмеялся:
— Конечно, знаю. Это одна из тем, на которые мы с Лолой обычно спорили по ночам. По историческим ли причинам вас интересуют эти раскопки, говорил я ей. Этот остров хранит немалую часть печальной истории города, он — кладезь человеческих страданий. Но не тратьте силы на притянутые за уши рассказы, которые могут оказаться выдумкой.
— Это удерживало Томаса Греньера и Лолу Дакоту вместе?
— Не глупите. Греньер — ученый. Он считал, что со стороны Лолы глупо верить, будто бриллианты до сих пор лежат где-то в земле. Остров интересовал его исключительно с научной точки зрения.
— Что именно его там интересует?
— Греньер снова надеется извлечь выгоду. На этот раз от работы студентов во время изучения Оспенной больницы. В области медицинской этики ведутся жаркие дебаты. Следует ли теперь, когда болезнь побеждена по всему миру, полностью уничтожить вирус оспы? С другой стороны, поскольку для получения вакцины необходим живой вирус, не лучше ли сохранить немного на случай ее повторной вспышки? И кто будет хранить смертельный вирус? Кто не развяжет биологическую войну?
— И разумеется, какая-то биотехническая компания будет поддерживать этот проект в надежде, что исследование болезней, лечившихся на острове Блэкуэллс в прошлом веке, окажется полезным для ученых, решающих наше будущее, — заключила я.
— Точно. Вряд ли найдется еще один такой же изолированный от населения ограниченный клочок суши, на котором содержали, лечили и хоронили столько неприкасаемых. Вот почему Греньеру нравится этот остров.
— Это его предприятие имеет название?
Лэвери помолчал несколько секунд и покачал головой:
— Знал, но сейчас никак не могу вспомнить. Спросите у него. Что-то отвратительное и связанное с оспой, Лола обычно в шутку называла это «мертвецкая.ком».
— Мертвецкая?
— Так Лола называла остров.
— Вы знаете почему? — Слово звучало уже не так таинственно, как в первый раз, когда мы прочли его на клочке бумаги из ее квартиры.
— Многие студенты, участвовавшие в проекте, отказались работать в старой Оспенной больнице. Они увлечены сумасшедшим домом и тюрьмой, но эта заброшенная больница пугает самых смелых. Те, кто не занимается естественными науками, уверены, будто могут откопать заразные вещи. Что зараза по-прежнему таится в предметах, погребенных под слоем земли век назад. Они не хотят иметь ничего общего с этой жуткой историей.
— Вы когда-нибудь ездили с Лолой на Блэкуэллс, в смысле — на остров Рузвельта?
— Три или четыре раза. Она показала мне так называемый Октагон с этой потрясающей лестницей. И разумеется, руины больницы. Глядя на развалины с этого берега реки, я всегда ломал голову, что это такое.
— Вы не возражаете, профессор, если я задам вам несколько вопросов насчет обвинений в растрате гранта? — В свете всего, рассказанного Сильвией Фут, казалось странным, что Лола так защищала Лэвери.
Его настроение снова изменилось, и он напрягся.
— У меня есть адвокат, мисс Купер. Он просил меня в его отсутствие не обсуждать это дело ни с кем.
Чэпмен вильнул в другом направлении:
— Вы что-нибудь знаете о Джулиане Гариано? О юноше, повесившемся на прошлых выходных?
Трудно сказать, умел ли Лэвери придавать лицу бесстрастное выражение или действительно никогда не пересекался с торговцем наркотиками.