Кук вздохнул.
— Я тут подумал…
— Он не будет спать вместе с нами, — сказал Крайчек, и все заметили, что он совершенно серьезен. — Я против того, чтобы этот… парень спал с нами. Нет и еще раз нет.
— В чем проблема? — спросил Фабрини.
— В чем проблема? Господи Иисусе, вы, что, все ослепли? Разве вы не видите это на нем? Разве не чувствуйте? С ним что-то случилось. Что-то добралось до него, и я ни за что не закрою глаза в его присутствии.
— О, господи! — воскликнул Сакс.
Но Крайчек выглядел решительно… А его глаза сквозили безумием и готовностью на все. Я серьезно. Он не будет спать с нами.
— Почему, Крайчек? Он, что, гребаный призрак? — спросил Сакс.
— Может и так.
Сакс взорвался хохотом.
— Ой, да ладно. Призрак, белая моя задница! В следующий раз он скажет мне, что у Ричарда Симмонса есть член.
Менхаус был явно недоволен.
— Знаете, что? Я очень устал. Я чертовски голоден, измотан, и совершенно не в настроении слушать эту чушь.
— А мне насрать, — сказал Крайчек. — Он не будет спать в нашей каюте.
Маковски лишь смущенно вертел головой.
— Поздравляю, — сказал Сакс. — Ваш Крайчек снова перевозбудился. Иди сюда, Крайчек, папочка даст тебе титю.
— Заткнись, — сказал Фабрини.
— Все заткнитесь. — Кук массировал себе виски, стараясь отогнать боль. — Крайчек? Ты спишь с нами. Менхаус? Возьмешь Маковски к себе.
Сакс, казалось, был доволен.
— Хорошо. Мы забираем чокнутого Слима, а вы — Крайчека. У вас троих будет время, чтобы побыть наедине. Можете заняться там «групповушкой». Фабрини исполнит стриптиз и покажет вам свою «киску».
Этого было достаточно.
Фабрини чуть не сбил Кука с ног, бросившись на Сакса. Его чаша терпения была переполнена, и Сакс должен был за это ответить. Он подскочил к продолжающему ухмыляться Саксу. Фабрини протянул, было, к нему руку… и остановился.
В руке у Сакса был нож, и его лезвие упиралось Фабрини в живот.
— Ну, давай, гребаный итальяшка, — сказал ему Сакс. — Если кишка не тонка.
Фабрини отступил назад, вспомнив про собственный нож, но не стал его вытаскивать, потому что между ними встали Кук и Менхаус. Оба смертельно устали от этого дерьма. Даже старый весельчак Менхаус больше не мог терпеть.
— Убери нож, Сакс, — сказал Кук. — Знаешь, мы все уже сыты по горло твоим дерьмом. Сыты твоим сортирным юмором. С нас довольно. Если не можешь сказать ничего путного, то будь так добр, заткнись.
Сакс рассмеялся и убрал нож.
— Расслабься, босс. Не сердитесь на меня, если Фабрини не понимает шуток. Черт, мы все знаем, что этот итальяшка — жопотрах, поэтому не кидайтесь на меня за его сексуальные предпочтения.
— Просто заткнись, Сакс, — сказал Менхаус. — Хотя бы раз в жизни заткнись.
Сакс захохотал. Менхаус, показывающий характер, был для него все равно, что мистер Роджерс показывающий средний палец.
Фабрини, уже немного успокоившись, спросил:
— Думаете, нам нужно выставлять часового?
— От кого стеречь? — спросил Менхаус.
— Не от кого здесь стеречь… если только, ты не веришь в призраков. — Саксу вся затея показалась очень смешной. — К тому же, я не собираюсь стоять всю ночь в этом гребаном коридоре и слушать стоны Фабрини, когда ему будет присовывать Крайчек.
— Чертов… ублюдок, — глухо прорычал Фабрини и снова бросился на Сакса.
Менхаус с Куком остановили его, оттащив назад.
Крайчек просто стоял и смотрел, умудряясь выглядеть веселым и встревоженным одновременно.
А что Сакс? Он просто улыбнулся, довольный тем, как легко у него получается находить у Фабрини нужные кнопки. Довольный той властью, которую имел над человеком. И честно говоря, он хотел, чтобы Фабрини напал на него, хотел подпустить его поближе. Может, Кук был отчасти прав, когда сказал, что Сакс имеет глубоко укоренившийся страх одиночества и по этой причине не станет никого убивать… но этот страх не распространялся на Фабрини. Фабрини бы он убил. С радостью. Это было видно по его глазам.
«Веселье» прервал Маковский, который встал, подошел к иллюминатору и сказал:
— Вам тут не место. Всем вам. Сегодня… сегодня ночью она придет… и вам нельзя здесь находиться.
— Кто придет? — спросил Кук, похолодев.
Маковски повернулся и посмотрел на него. Его желтое лицо расплылось в нездоровой улыбке. Глаза у него были темные и пустые, как осушенные пруды.
— Вы знаете, кто… и ей не понравится, что вы здесь…
Сакс уже не улыбался.
Если ему вообще было свойственно бояться, то можно сказать, что сейчас он был напуган.