Труп Маркса был перевернут вверх ногами и увлечен во мглу с такой силой, что голова, ударившись о грузовой трап, лишилась скальпа.
К тому моменту Джордж вскочил на ноги.
Или уже стоял пару секунд как. Когда он встал, одно щупальце метнулось к Гослингу. Тот пригнулся, и оно ударило Джорджу в грудь с силой рельсовой шпалы. Он отлетел к стене грузового отсека и упал, едва уклонившись от другого, которое, изогнувшись в виде знака вопроса, потянулось к его голове.
Растерянный и задыхающийся, Джордж увидел, как щупальце устремилось к нему. Извивающееся, склизкое и зловещее. Он смог лишь подумать, каково это будет, когда те крючья вопьются в него, а те мускулы превратят его кишки в кашу.
— Берегись, Джордж! — крикнул кто-то — О, господи, осторожно…
7
Услышав крик и увидев, как щупальце вильнуло в сторону Джорджа, Кушинг среагировал, не раздумывая.
Он схватил Джорджа за лодыжку — толстое щупальце прошло так близко от его лица, что он уловил смрад гниющего морского дна — и перетащил его к «Хаммеру». Причем сделал это быстро. Щупальце, изогнувшись серпом, вернулось. Оно искало, кого бы раздавить. Кушинг понимал, что при других обстоятельствах ему пришлось бы тащить Джорджа за ноги обеими руками, пыхтя и отдуваясь… но в данный момент уровень адреналина у него был настолько высок, что он просто схватил Джорджа за лодыжку и отдернул прочь, как соломенную куклу.
Когда он повернулся, увиденное едва не свело его с ума.
Это был всего лишь мимолетный взгляд, но он обернулся чистым ядом. В пятидесяти или шестидесяти футах от него мгла на мгновение расступилась, явив то, от чего у него кровь застыла в жилах. В свете фар «Хаммера» он увидел, как труп Маркса исчезает в огромной морщинистой пасти, размером с железнодорожный туннель. Увидел, как то щупальце запихивает туда останки Маркса, как какую-то вкуснятину. В гигантское жующее отверстие, кишащее дряблыми спиралевидными языками, обглодавшими его до костей за считанные секунды.
Затем мгла сомкнулась, скрыв чудовищную пасть, и Кушинг увидел нечто похожее на огромный, как колесо фургона желтый глаз, глядящий прямо на него. Затем тот тоже скрылся из виду.
Еще три щупальца с поразительной скоростью выскочили из мглы. Одно из них сбило Гослинга с ног, другое схватило за лодыжку, а третье царапнуло по груди. Блестящие крючки разорвали рубашку и грудь вместе с ней.
— Назад! — закричал он остальным, хрипя от боли. Он бился, задыхался и выл. — Назад, о, господи, назад…
Кушинг прыгнул вперед, уклоняясь от яростно извивающихся щупальцев, схватил топор Маркса и изо всех сил обрушил его на тянущееся к Гослингу щупальце. Лезвие рассекло маслянистую, пупырышчатую красную плоть, и фонтан бурой крови обжег Кушингу лицо.
Щупальце, которое тащило Гослинга, вздрогнуло, бешено задергалось и разжалось, подбросив того в воздух. Ударившись об радиатор «Хаммера», он рухнул на Джорджа. Лодыжка, за которую держал его кальмар, была объедена до кости.
Джордж, бормоча и тихо всхлипывая, потащил его прочь. Чесбро и Поллард, наконец, вышли из ступора. Они подскочили к нему, помогли оттащить Гослинга вглубь самолета, за внедорожники.
Кушинг, уклоняясь и приседая, добрался до «Хаммера». Одно рыщущее щупальце подсекло его, но ему удалось отпрыгнуть в сторону, а потом началось самое страшное. Ибо чудовищный кальмар понял, что в самолете есть еда, и намеревался добраться до нее.
Через грузовой люк проникло еще несколько щупальцев. И не два, не три, а десяток, два десятка заполнили люк извивающимся, рыщущим множеством бескостных рук, опутанных водорослями. Некоторые были в диаметре толще, чем портовые сваи и бетонные опоры. Они устремились через люк, как орда красных, распухших червей. Присоски пульсировали, растягивая и сжимаясь, острые крючья царапали металлический пол в поисках мяса.
Это не кальмар, и не гребаная каракатица, — Кушинг подумал. Не знаю, что это за нечисть, но такое не может существовать на самом деле, не может жить…
Щупальца были не только внутри, но и снаружи.
Они скользили по фюзеляжу с каким-то резиновым, скрипучим звуком. Крючья царапали металлический корпус, словно тысячи гвоздей.