В ночную кухню.
Она продолжала работать даже после полуночи, чтобы кто-то, несущий вахту, всегда имел возможность перекусить или выпить чашку горячего кофе. Там Гослинг встретил Бобби Смоллза, второго кока, и одного из дежурных портеров. Они кивнули ему, и Гослинг кивнул в ответ. Портер наполнял пластиковые контейнеры мясной нарезкой, соленьями, сыром, и овощами для бутербродов, чтобы отнести ночной смене.
Старшим коком работал старший стюард, но выпечкой и подготовительной работой занимался второй кок. Портеры подавали еду и мыли посуду.
— Не рассеялся еще туман? — спросил Смоллз, меся кулаками огромный кусок теста.
— Нет еще, — ответил Гослинг.
Портер положил на поднос приправы и направился в кают-компанию.
Гослинг обошел кухню. Рабочие столы из нержавеющей стали сияли чистотой, а натертый чистящим средством кафельный пол пах сосной. Гослинг изучил ряды сверкающих печей, заглянул в кладовку, провел рукой по холодной стальной двери огромной морозильной камеры. Порылся в шкафах, изучил провизию, заглянул в ящики со столовыми приборами.
— Если вам нужно что-нибудь, — сказал Смоллз, не отрывая взгляда от теста, — дайте мне знать.
Гослинг улыбнулся.
— Мне ничего не нужно, Бобби. Просто не спится.
Смоллз был пятидесятилетним мужчиной плотного телосложения, с седеющими волосами «ежиком» и косматыми бакенбардами, почти переходившими в усы. Он мог бы сойти за копа из викторианского Лондона, но западно-техасский выговор быстро стирал это сходство.
— Да, сегодня всем нам не спится, мы же мыслящие твари, — сказал Смоллз.
— Ты знал Стокса, верно, Бобби? — спросил Гослинг, как бы между делом. — Того парня, который…
— Конечно, я знал его. Хороший был малый. Это был всего лишь второй его рейс. Да, я его знал.
— Он никогда не казался тебе… забавным, что ли?
— Забавным? Имеете в виду, умел ли он хорошо шутить? Да, сэр, язык у него был хорошо подвешен.
— Я не это имел в виду, — сказал Гослинг.
Смоллз кивнул. Он продолжал смотреть на свое тесто.
— Вы имеете в виду, не считаю ли я его сумасшедшим? Склонным к нервным срывам? Или глубокой депрессии? Нет, мистер Гослинг, не считаю. Полагаю, он был вполне уравновешен, как и все остальные.
— Да, я тоже так считаю.
Смоллз начал разминать тесто на посыпанном мукой столе.
— Вот туман этот, он забавный. Такой густой и сверкающий. Давно уже ничего подобного не видел. — Гослинг замер. — Ты видел такое раньше?
Смоллз поднял на него глаза. Они были серыми, как лужи на бетонном полу.
— Вы говорите, что всю жизнь плаваете по Атлантике, и никогда не встречали ничего забавного?
Гослинг облизнул губы.
— Ну, может, пару раз. Так, пустяки. Странные отклонения компаса… и тому подобное. Назовем это «атмосферные помехи».
Но Смоллз, похоже, не поверил ему. Он вернулся к своему тесту, и стал раскатывать его скалкой, размером с бейсбольную биту.
— Я плаваю в этих водах уже тридцать лет. Давным-давно я служил палубным матросом на сухогрузе. Он назывался «Честер Р». Мы везли крупный груз зерна в Бермуды из Чарльстона. Примерно через час после отплытия, мы связались по радио с Хэмилтоном. Все в порядке, все в порядке. А потом мы вошли в туман… очень похожий на наш. Вот это был туман, так туман. Густой, пахучий, и как-то странно светящийся.
У Гослинга пересохло горло. Пока сходство было довольно точным.
— И что потом?
— Когда в тех водах твой корабль проглатывает желтый туман, начинает всякое твориться. Знаете, у нас крутился компас, и мы не могли найти курс. Пеленгатор сдох, «Лоран» тоже, — сказал Смоллз, без тени эмоций. — Да, перепугались мы не на шутку. Многие из нас. Радио принимало лишь мертвый эфир в полосе высоких и боковых частот. Радар показывал нам какие-то штуки, которые то появлялись, то исчезали. Систем спутниковой навигации в те времена еще не было, но не думаю, что это что-нибудь поменяло. Вы так не думаете?
Гослинг согласился.
— Как долго вы находились в тумане?
Смоллз пожал плечами.
— Около часа, согласно хронометру. Мы все время плыли вслепую. Мы даже проскочили Бермуды, хотя не отклонялись от курса. Отклонись мы на пару градусов, и мы прошли бы мимо, оказались бы по эту сторону от Азорских островов, которая нам хорошо известна. Но мы очутились вовсе не там. Когда туман рассеялся, мы были совсем не рядом с Бермудами, и уж точно не посреди Атлантики, как вы могли уже подумать. Нет, сэр. Мы были к северу от Подветренных островов в Карибском море.