— Смотрите под ноги, — предупредил Сакс, двигаясь впереди.
— Ну и что ты хочешь здесь найти? — спросил Кук.
Сакс не ответил. Он проворно перешагивал через зеленые, буйно разросшиеся скопления водорослей. Куку захотелось вернуться: здесь пахло чем-то еще, не только водорослями. Неприятный запах усиливался, и Куку это не нравилось. Время от времени ему казалось, что сверху доносится осторожный шорох.
Пройдя под аркой из клепаной стали, Сакс остановился.
Он поднял лампу и осветил лес белых пульсирующих растений, проникших сквозь гигантскую трещину в корпусе судна. Но они лишь на первый взгляд были похожи на растительность: когда Сакс поднял лампу еще выше, все увидели, что существа больше напоминают червей, толстых, как заборные столбы, и полых. Их были сотни, извивающихся, шелестящих, с черными ртами на концах.
— Что это за хрень?! — воскликнул Менхаус.
— Черви, — ответил Кук, поежившись от отвращения. — Похоже, трубчатые черви, такие обитают возле термальных источников на дне океана.
Сложно было сказать, насколько они опасны, но никто не осмелился подойти ближе, чтобы это выяснить. В любом случае выглядели они ужасающе: омерзительно живые, стоящие вертикально, как саженцы, с открывающимися и закрывающимися ртами, похожими на рыбьи.
Кук готов был закричать от увиденного. Он представил, как, заблудившись без лампы, бродит здесь, спотыкается, падает, встает, опутанный водорослями, а потом валится в эту шевелящуюся массу, чувствует, как черви обвивают его, касаются рук и лица горячей, жесткой трупной плотью.
Всего лишь воображение: черви не могли до него добраться, но подобные мысли, зародившись однажды, не спешили покидать голову. Они продолжали жить в черных щелях рационального мышления, в тенях здравого смысла.
— Валим отсюда на хрен, — скомандовал Сакс.
Все двинулись прочь, стараясь не толкаться, чтобы не упасть в воду. Сзади доносился шелест трущихся друг о друга червей, и, когда мужчины поднялись по лестнице в машинное отделение, им потребовались немалые усилия, чтобы в панике не броситься наутек.
Никто не проронил ни слова.
Выбравшись из машинного отделения, они вдруг услышали звук.
Это были шаги: кто-то спускался по трапу.
13
Все замерли в немом ожидании.
Кук потянулся за пистолетом, думая, что нет ничего хуже, чем услышать на старом заброшенном судне звук приближающихся шагов. В тот момент он был благодарен богу, что оказался не один: вряд ли он смог бы пройти через это в одиночку.
Возле люка шаги замерли. Было слышно, как кто-то тяжело дышит, словно человек, пробежавший большое расстояние. Конечно, воображение рисовало вовсе не человека, а нечто гораздо более ужасное: какую-нибудь мертвую, мокрую, заросшую грибком тварь, решившую нанести им визит.
За дверью раздалось царапание, будто кто-то пытался открыть люк, и все то же сиплое дыхание. Дверь на несколько дюймов приоткрылась, и Сакс, старый добрый крутой парень Сакс, потянул ее на себя до конца, схватил того или то, что за ней стояло, и быстрым и сильным рывком швырнул на пол.
Но это оказалось не оно. Это был он.
Кто бы то ни был, когда Сакс бросил человека на палубу, тот издал дикий удивленный вопль и попытался подняться на ноги. В следующий момент Сакс двинул его ногой в бок с такой силой, что выбил весь воздух из легких.
— Довольно, — остановил Сакса Кук.
В желтом свете керосиновой лампы на них глядело круглое, измазанное грязью лицо. Под широко раскрытыми глазами выделялись большие темные полумесяцы, губы дрожали. Лицо принадлежало полноватому невысокому человеку в джинсах и хлопчатобумажной рубашке. Одежда у него была такой грязной, будто ею чистили дымоход.
— Вас… вас не должно быть здесь, — произнес он. — Не должно быть на этом корабле… это мой корабль… это я должен быть здесь, а не вы…
Он тяжело дышал, с хрипом, будто его легкие наполняла жидкость.
— Как тебя зовут? — спросил Кук.
— Меня… зовут, — ответил человек, изучая свою левую руку, будто на ней было записано его имя. — Не знаю.
— Что значит не знаешь? — спросил Фабрини. — Что, черт возьми, с тобой?
— Да этот тип совсем чокнутый, — сказал Сакс с присущей ему деликатностью.
Человек продолжал нести околесицу: что-то про то, что их не должно здесь быть, что их присутствие неприемлемо.
— Может, у него амнезия, как бывает в кино, — предположил Менхаус.
Кук не был уверен, что объяснение настолько простое, особенно в этом месте. Он понимал, что в любом случае причина будет такой же странной и фантастической, как и всё здесь. На самом деле его интересовал один вопрос: как долго этот парень находится на судне? Прятался ли он от них все это время или появился здесь только что?