— Кажется, мы с Фабрини проверяли эту дверь, она не открывалась, — сказал Кук. — Ее заклинило.
— Когда я спускался сюда, она была открыта.
Его слова повисли в воздухе, полные мрачного смысла.
— Может… может, она просто была заперта изнутри, — предположил Кук. — Может, там прятался Маковски.
Сакс ухмыльнулся:
— Ты так считаешь?
Кук взялся за засов. Дверь громко запротестовала, когда он ее толкнул. Звук был резким и скрипучим, словно кто-то вырывал гвозди из крышки гроба. У Кука мороз пробежал по коже: скрип напомнил ему пронзительный крик. В свете лампы плавали пылинки и хлопья грязи, словно илистая взвесь, потревоженная в недрах затонувшего корабля, и покрывали все вокруг. Вещи и мебель рассыпались при прикосновении. Иллюминатор был покрыт таким толстым слоем грязи, что казалось, будто он зарос шерстью.
Но Кука на пороге заставило остановиться зловоние: тяжело было сразу определить, на что оно похоже, в нем определенно присутствовали нотки органического распада и ржавчины, но было и кое-что еще, какой-то непонятный запах, напоминавший озон, резкий, богатый, почти химический, смешанный со смрадом застарелой гнили.
Кук сразу понял, что дело нечисто.
— Ты не хочешь туда заходить, понимаю, — сказал Сакс, возможно тоже почувствовав запах или, как и Кук, ощутив что-то нехорошее.
Кук покачал головой. Он ждал от Сакса насмешливого комментария в свою сторону — бригадир мог сказать, что Кук испугался темноты и наложил в штаны, — но его не последовало. Глаза Сакса раскрылись широко и блестели, возможно от страха, уголок рта подергивался. После того как они вошли, Сакс с полдюжины раз пытался начать разговор, но всякий раз замолкал. Чувствовалось, что бригадир растерян, как маленький ребенок: он делал шаг в одном направлении, останавливался, разворачивался, затем снова делал шаг, только для того чтобы тут же в нерешительности отступить назад. Кук понял, что Сакс тоже почувствовал что-то нехорошее. Они не могли найти себе места в этой каюте, хоть как-то сориентироваться. Зловещая атмосфера комнатушки заполняла разум шепотом и приставучими тенями, словно Кук с Саксом стали свидетелями конца света или чего-то намного хуже: вибрирующей черноты, пытающейся засосать в небытие.
— Господи, мне не нравится это гребаное место, — сказал Сакс.
Куку оно тоже не нравилось. Страх, зыбкий и бесформенный, покалывал спину. Каюта вытягивала из тела все силы, где-то внутри начал зарождаться дикий, истерический крик.
— Показывай, — выдавил Кук.
Сакс подвел его к стоявшему в углу письменному столу. Пыль на столешнице недавно потревожили: видимо, это сделал бригадир во время своей «прогулки». Металл переборок был испещрен отверстиями, похожими на огромные язвы, сквозь них просматривалась соседняя каюта. В дальнем углу, среди обломков и комков пыли, кто-то будто рассыпал мыльные хлопья или почистил большую рыбу много лет назад: чешуйки успели сморщиться и потемнеть, как осенние листья. Кук не хотел даже думать о том, что это такое.
Сакс выдвинул из стола ящик и достал старую книгу в кожаном переплете с застежкой, похожую на журнал или дневник.
— Тебе лучше прочесть, — сказал он.
Так вот оно что. Еще одна чертова книга, еще одна исповедь кошмаров. Дрожащими руками Кук принялся ее листать: первые десять страниц оказались пустыми, следующие были заполнены каракулями, выведенными неуверенной женской рукой. Их хозяйка утверждала, что ее зовут Лидия Стоддард и она находится на борту шестидесятипятифутовой двухмачтовой шхуны под названием «Дом, милый дом» вместе с мужем Робертом и пятью другими людьми. В январе пятьдесят пятого года двадцатого столетия они, по-видимому, направлялись из Бермуд в Антигуа, когда попали в туман или туман напал на них. Далее описывалось, как шхуна пыталась выбраться из безветренного, окутанного туманом моря, как стали один за другим исчезать люди, пока не остались лишь Лидия с мужем. Записи становились сумбурными и непонятными, почерк — практически нечитаемым. Кук понял, что им по какой-то причине пришлось оставить шхуну, Лидия и Роберт укомплектовали шлюпку и плыли несколько дней, пока не обнаружили остов «Циклопа».
Кук вздохнул:
— Зачем я это читаю?
Но по взгляду Сакса он понял, что это важно, поэтому продолжил.
26 (?) января 1955
Я не писала уже несколько дней. Не хочу писать. Меня гнетет одиночество, кажется, я утратила разум. Не знаю, где я. Этот корабль называется «Циклоп» — вот и все, что мне известно. Он исчез во время Первой мировой. Я что-то об этом слышала, но не помню, что именно.