Какое-то время темнело, выглянули жуткие луны, а теперь день, похоже, снова вернулся. Все вокруг подернулось мерцающим грязным светом. Возможно, сам туман испускал свечение, а может, здесь никогда и не бывало смены дня и ночи.
— Что, черт возьми, это было? — спросил Кушинг.
Нечто проплыло под водой вдоль шлюпки. Маркс вслух заметил, что оно — что бы это ни было — не пыталось их сожрать, поэтому нужно продолжать грести. Мужчины налегли на весла. Как показалось Джорджу, несмотря на водоросли, шли они довольно быстро. Время от времени о шлюпку и плот что-то ударялось: мужчины не могли разглядеть, что именно, но, судя по звуку, часто довольно крупное.
— Стойте, — внезапно сказал Маркс. — Смотрите.
У самого носа шлюпки плавало нечто, похожее на старую доску, разбухшую от воды и подернутую плесенью. В водорослях запутались и другие обломки дерева. У правого борта Джордж увидел что-то длинное, зеленое и толстое.
Гослинг ткнул нечто веслом.
— Это… это ствол. Ствол дерева. Похоже на пальму.
— Возможно, мы недалеко от суши, — сказал Чесбро.
— Возможно.
Ствол, ярко-зеленого цвета, покрытый чешуей, не был похож ни на одно известное Джорджу дерево. Было в нем что-то очень древнее. Он напоминал сорняк, разросшийся до фантастических размеров.
— Похоже на какой-то первобытный саговник, — заметил Кушинг. — На доисторическую пальму.
— Да и хрен с ним, — сказал Маркс. — Главное, чтобы здесь не появились доисторические звери.
Они продолжали грести, окутанные вечно густым туманом, натыкаясь на неразличимые во мгле предметы. Но время от времени им попадались новые стволы и доски, а один раз мужчины заметили нечто похожее на куст, вырванный из Восточного сада. Чесбро сказал, что видел что-то напоминавшее пенопластовый кулер, но тот исчез, прежде чем другие успели его разглядеть. И тем не менее у каждого появилась надежда. Они приближались к чему-то.
— Только не разочаруйтесь, когда увидите, — неоднократно повторял Поллард.
Мужчины пробирались сквозь заросли, казалось, несколько часов, пока не столкнулись с предметом своих надежд. Они врезались во что-то неподвижное и от толчка едва не попадали с мест.
— Что на этот раз, черт возьми?! — воскликнул Гослинг.
Они подошли к носу шлюпки, приготовившись к худшему. Но то, что они увидели, не представляло никакой опасности. Джорджу оно напомнило крышу дома. Из спутанных водорослей выступала верхушка, инкрустированная морскими отложениями.
— Да это же корпус! — воскликнул Маркс. — Корпус корабля, черт возьми! Похоже на перевернутое вверх дном судно.
Видимый фрагмент достигал в высоту пятнадцати — двадцати футов. Остальное скрывалось под водой и водорослями. У Джорджа в животе появилось неприятное ощущение, словно от этой штуковины исходили тревожные флюиды. Но он не удивился: что бы ни случилось с этим кораблем, наверняка это была мрачная история, в которой хватало человеческих жертв.
Они обошли корабль, углубившись в мрачные заросли водорослей. Остановки делали, только чтобы очистить весла. Всех мучило ожидание. Тревожных сигналов хватало — доски, бревна, обломки затонувших кораблей, — но надежда не угасала. Они приближались к чему-то.
«Пусть это будет что-то хорошее, — думал Джордж. — Видит бог, нам нужно что-то хорошее».
Надежда едва его не покинула, когда они миновали гигантскую бесформенную фигуру. Нечто смутное растворилось в тумане прежде, чем они смогли как следует его разглядеть. Но мужчины и без того поняли, что это было.
— Корабль, — сказал Гослинг. — Думаю, это корабль…
Весла замерли. Мужчины не двигались. Корабль появился слева по борту, но исчез спустя мгновение. Вопрос заключался в том, стоило ли пытаться его найти.
Гослинг размышлял об этом, пока вдруг его внимание — как и внимание остальных мужчин, замерших и боящихся пошевельнуться, — не привлекло неожиданное явление: туман начал подниматься.
Он поредел, стал прозрачным, принялся распутываться и раскручиваться, размахивая изъеденными молью лохмотьями, газовыми обертками и туманными саванами, рассыпаясь и разрываясь, словно мокрые покрывала и древние плащаницы. Туман, подобно стриптизерше, сбрасывал одежды, обнажая скелет. И это было вполне уместное сравнение, потому что повсюду виднелись голые кости.
— Кладбище кораблей, — произнес Кушинг, опередив остальных. — Господи, это же кладбище кораблей.
Туман обратился легкой дымкой. Заросли водорослей раскинулись во всех направлениях — сочащийся влагой желто-зеленый толстый ковер из зеленых побегов, вьющихся листьев, стеблей, воздушных пузырьков и гниющего плюща, с розовыми вкраплениями цветущих бутонов. И, словно надгробные плиты, из этой вязкой, буйной растительности торчали обломки: кили и днища, носы и фальшборты, бушприты и переплетения вышек, обросших морскими жителями и скользкими раздутыми лианами, что утягивали останки все глубже в заросли. Разбитые скифы и выпотрошенные плоскодонки, ребристые остовы шхун, завалившиеся набок, — бескрайняя свалка мертвых судов, обглоданных, лишенных мачт, разрушающиеся скелеты, покрытые ракушками, морскими желудями и растительностью. Многие десятки «скелетов» торчали из зеленого ложа водорослей.