— Работает. Все в норме. Только мы прочитать ничего не можем: ни суши, ни кораблей. Вообще ничего. Время от времени появляются какие-то импульсы, но они исчезают. Может, отраженные сигналы, я правда не знаю. Эхолот в порядке: дно прочитывается на глубине тысячи двухсот футов, кажется довольно твердое. Стрелка компаса по-прежнему движется против часовой.
— Механическая неисправность?
— Нет, запасной ведет себя так же и тот, который я держу у себя в каюте. Гирокомпас тоже никак не остановится. «Лоран» накрылся. Тут дело не в нашем оборудовании, капитан. Похоже, это все туман, море или что-то другое. — Он покачал головой. — Я снял судно с автопилота. За штурвалом сейчас Айверсон. Может, я параноик, но я больше не доверяю приборам.
Морзе уставился на свои руки. Грубые и мозолистые от многолетней борьбы со стихией, они слегка дрожали.
— Будем идти на низкой скорости, пока…
Гослинг облизнул губы:
— Пока что?
— Пока не выберемся отсюда.
Гослинг кивнул. Другого выбора не было. Он знал, что Морзе думает о том же, о чем и он: о безумных, сказочных, глупых историях про Треугольник Дьявола и Саргассово море. Но никто из них не заговорил об этом.
— А что это был за запах? — спросил Морзе.
— Могу лишь сказать, что он исчез. Он появился с туманом, что бы это ни значило. — Закусив нижнюю губу, Гослинг задумался. — Это была не просто вонь, капитан, мы оба это знаем. Будто внезапно не стало воздуха.
— Держи это при себе.
Некоторое время они сидели молча. Потом Гослинг откашлялся:
— Вы когда-нибудь видели что-то подобное?
Морзе поджал губы:
— О чем ты?
— Да, я так и думал: никто не видел такого раньше. Вы проверяли часы?
— Мои часы?
У Морзе были электронные. На первый взгляд, работали они исправно.
Гослинг носил механические часы. Их стрелки двигались в обратном направлении.
— Такое не только у меня.
Морзе выдохнул.
— Похоже, — медленно проговорил он, — мы по уши в дерьме.
17
Минут через десять Морзе встретился с Саксом и его командой. Капитан ни на что особенно не рассчитывал: он встретился с ними в обсервационном салоне, чтобы ответить на вопросы. Обсервационный салон предназначался в основном для высокопоставленных лиц пароходства и других особо важных персон вроде политиков и им подобных. В нем был мини-бар, мраморный камин, импортная кожаная мебель и блестящая панельная обшивка из орехового дерева. Морзе надеялся, что богатая обстановка даст Саксу почувствовать, что экипаж и офицеры «Мары Кордэй» высокого мнения о нем, особенно сам капитан.
Конечно, это был обычный трюк. Сакс не производил на Морзе хорошего впечатления, как и на его старшего помощника, но капитан знал все о людях вроде Сакса: если сможешь управлять ими, значит, сможешь управлять их людьми.
— Море может немного чудить в это время года, — сказал Морзе. — Я видел, как корабли застревали в тумане на два-три дня. Беспокоиться не о чем.
Сакс кивнул:
— Вот это я понимаю. Слышали, идиоты, что сказал капитан?
Фабрини лишь покачал головой:
— Да, слышали, слышали.
— Отлично. Так что можете прекратить травить свои байки о привидениях.
— Нет причин для тревоги, — заверил Морзе. Внешне он излучал самоуверенную беспечность. Капитан был чертовски рад, что никто не видел происходившего у него внутри, в какое бледное, дрожащее существо он превратился.
— Черт! — воскликнул Фабрини. — Да вы, ребята, хоть знаете, где мы находимся?
— Мы следуем по курсу, только движемся медленно. В этом тумане у нас нет другого выбора.
Сакс нахмурился:
— О какой задержке мы говорим? Мне нужно выполнять контракт, у меня график.
— День, два. Не больше.
Сольц беспокойно заерзал на стуле. В его очках отражались лампы дневного света.
— А что с человеком, который выбросился за борт?
— Страшная история, — ответил капитан. — Мы никогда не узнаем, что там произошло на самом деле. Когда мы попадем в порт, будет проведено расследование. Но даже тогда… кто его знает?
Фабрини сухо хихикнул.
— «Кто его знает»?! Что за бред?! — воскликнул он. — Мы видели его. Мы все его видели: парень был в крови с головы до ног, кричал, что что-то схватило его, что-то проникло в него.
Сакс помрачнел:
— Заткнись, Фабрини. Ты видел парня, который был в крови, парня, который сошел с ума. Если бы он кричал, что за ним гонятся Иисус и Мария, вооруженные бензопилами, ты бы тоже поверил?
Фабрини медленно покачал головой: