- Так что, descam? – его равнодушный голос пробирает до костей, - то, что ты видела, не предназначено для твоего взора. Только за это я вправе лишить тебя жизни.
Я затряслась. Безликий заметил это, судя по последующему холодному смешку над моим ухом.
Резко холодная сталь отстранилась от моей шеи и я, все еще ошеломленная, безвольно развернулась, подчиненная его цепким рукам. Холодный взгляд янтарных глаз прожигал во мне дыру, силясь рассмотреть ведомое одному ему.
Не зная, что сказать, я сипло выдала.
- Я просто гуляла, - резко замолчав, испуганно вскинула глаза, ожидая его реакции. тонкие губы растянулись в опасной усмешке.
- Просто? Гуляла? – растягивая гласные нараспев повторил мои слова, - тогда что помешает мне просто убить тебя? – жесткие складки прорезали его лоб. Скулы заострились. Рука, держащая острую сталь, напряглась и слегка приподнялась, заставив меня сделать шаг назад. Тут же меня встряхнули, напоминая, кто здесь и сейчас главный.
- Ты не сделал этого, значит, и не сделаешь, - вскинув голову, я решила не пасовать перед ним, - тот странный старик, ударивший тебя, не погладит тебя по головке за мою смерть, не так ли? Мало тебя наказали? Из-за тебя я..
Его лицо передернулось, а взгляд впервые стал по-настоящему диким. Чернота заполнила провалы глаз, начала расползаться по лицу. Если бы могла в ту же секунду отпрянула от безликого, оказываясь далеко отсюда. Но его хватка жестко удерживала меня на месте.
- Ты не знаешь, что говоришь, глупая женщ-щ-щина, поэтому лучше молчи. Не знаешь наших порядков, нарушаешь мыслимые и немыслимые правила, а еще.., - он резко оборвал самого себе и будто успокаиваясь, уже тише, но не менее яростно закончил, - меня наказали не за то, что ты думаешь. Лучше бы не спасал…, - он окинул меня презрительным взглядом, сморщил нос и резко отпихнул от себя, - такую…отвратительно.
Безликий, словно ему противно было находиться рядом со мной, стремительно отошел от меня. Спрятал сталь в ножнах и, словно желая добить меня, бросил сухое:
- Не переживай, женщина. Твоя смерть недостойна моей катаны. Мой народ считает, что любая, даже такая женщина, как ты, имеет право на защиту. Но.., - его щека дернулась, - я проклял тот момент, когда последовал этой истине.
Мужчина исчез, а я все еще стояла на одном месте, потрясенно прокручивая его слова в своей голове.
Его защита? Спасал? Недостойна?
Неужели то грубое отношение он только что назвал своей защитой?!
Мой истерический смех еще долго оглашал лес, покрывающийся утренней дымкой.
Да будь проклята та женщина, которая решит связать свою жизнь с этим отвратительным и невоспитанным типом!
Развернувшись, я решила выполнить свое самое сильное желание и поспешила спуститься со склона. Бурлящие воды реки манили своей прозрачностью и обещанием смыть с меня всю застарелую грязь. Меня даже не пугало, что вода непременно будет ледяной. Всё лучше, чем и дальше ходить последней замарашкой.
Сняв с себя всю одежду, я, не раздумывая, подошла к реке и, тонко вскрикнув, погрузилась в воду. Мое тело тут же сковал лютый холод, но я впервые за последнее время по-настоящему улыбнулась.
Какое мне дело до слов какого-то жалкого узкоглазого безликого?!
Совсем скоро все изменится. Непременно изменится.
продолжение следует...
Глава 4. Пугающая реальность.
Я сидела на холодном каменном подоконнике и смотрела вниз, где суетились такие маленькие отсюда фигурки стражников. Одни что-то кричали друг другу, другие бежали к крепостной стене, третьи проверяли оружие. Было ясно одно – все готовились к чему – то важному.
Вот уже третий день, как я более не заперта в своей пыльной холодной комнатушке. Это место я нашла сразу же по возвращении с речки в тот день. Откуда во мне взялось то бесстрашие, с которым тогда я спустилась в общую столовую, я не знаю.
На меня смотрели все. Включая того старика. Гробовое молчание после моего появления продолжалось все время ужина. Молча я прошествовала к своему отдельному грубосколоченному столу и там и оставалась, пока в зоне видимости не появилась уродливая кухарка. У нее я и затребовала хоть какое-то приспособление для волос. Старый, обломанный гребень достался мне лишь спустя огромное количество минут, потраченных на уговоры и требования. Порой мне просто хотелось удариться в истерику, но ей мешали задержавшиеся фигуры безликих, наблюдающих за этой сценой.