Вот только зря я так думаю.
Задушенный крик замирает внутри меня, когда я вижу, что происходит со следующим безликим.
Фигура мужчины также остановилась перед тьмой, он преклонил колено, и чернота рванула к нему, как привязанная. Резкими, какими-то рваными движениями она облетела безликого и с каждой секундой становилась лишь агрессивнее, пока не оплела всё мужское тело.
Я закричала, но моего крика никто не услышал.
Чёрные кольца тьмы начали душить безликого, они сжимали его в своих смертельных объятиях, а он лишь беспомощно хрипел. И все наблюдали за происходящим с отстраненным вниманием.
Да помогите же ему! Идиоты, он же сейчас умрёт!
Но дальше произошло то, что перевернуло все мои представления. Теперь уже не страх, а безответный ужас, непонимание этого мира завладели мной. Никогда! Никогда я не перестану желать покинуть это мерзкое место- этот мёртвый мир!
Тьма оставила бедного безликого в покое и вернулась на место. Мужчина мешком свалился на холодный каменный пол и замер. Слышалось лишь его прерывистое дыхание.
Негромкие стремительные шаги и перед лежащим безликим останавливается девушка - воин с белыми волосами. Её глаза черны, пол-лица оплетает чёрная сеточка пугающих вен. Волосы разлетаются вокруг головы, словно клубок ядовитых змей. Губы покрыты яркой краской, напоминающей алую кровь. Она равнодушно взирает на поверженного безликого. Стоит, замерев, словно ожидая чего-то.
И точно.
Впервые за всё время я поднимаю взгляд и ощутимо вздрагиваю, даже несмотря на то, что всё ещё зажата сдерживающими путами.
Наместник сидит на каменном троне, положив свои ладони на резные подлокотники. Но пугает меня его лицо. Холодное, бесстрастное, ужасающее отсутствием какой-либо эмоции. На этот раз на нём нет той маски- она лежит рядом, но я осознаю, что лучше бы была. Тогда он пугал, но не настолько.
Его лицо бледное, немного вытянутое, с острыми высокими скулами, бледными тонкими, словно вечно поджатыми губами. А вот в глаза я больше никогда не решусь ему заглянуть. Они большие, тёмные, с узкими вертикальными зрачками. Из них на меня пахнуло самой сутью тьмы. Она угрожает мне, пугает, и обещает убить. Айдан не смотрел на меня, он смотрел на происходящее, но этого всё равно хватило моей жалкой персоне. Никогда больше я не желаю даже заглядывать в эти пугающие глаза.
Беловолосая девушка обернулась на Наместника. Он медленно, холодно кивнул и его бледные губы раздвинулись, что-то тихо произнеся.
Больше не раздумывая, она громко выговорила:
- Marv! Ты виновен! Тьма признала твою вину. Великий Наместник подтвердил это! Ты больше недостоин носить знак отличия этой Цитадели!
Какую вину? Я совсем не понимала происходящее, с ужасом наблюдая за странной беловолосой девушкой и безликим.
Она заставила бедного мужчину встать на колени. Он шатался и с видимым усилием делал каждое движение. Девушка сдернула с него плащ, закреплённый значок и скривила губы.
- Ты умрешь, Marv. Твоё последнее слово?
Безликий молчал, упрямо подняв подбородок.
А потом вдруг громко выкрикнул, чеканя каждое слово. В его голосе был вызов, полный презрения и отчаяния.
- Ты поплатишься за все, Великий Айдан!
Проклятый захватчик! Ты...
Он больше ничего не успел произнести.
Я не успела ничего осознать, как в женской руке за короткие секунды появилось длинное огненное лезвие. Один взмах и голова безликого катится по каменному полу, издавая глухие ужасные звуки. В зале полная тишина. Даже дыхания не слышно.
Расширившимися глазами я смотрела на обезглавленное тело безликого с короткой заминкой упавшее на пол. На багровые лужи крови, вытекающей из рваной раны. На безэмоциональные лица остальных.
Беловолосая убийца равнодушна отерла клинок от алой крови и оружие казни исчезло. Я метнула свой взгляд на сидящего на троне Наместника. Ничего не изменилось - там по-прежнему находилась каменная замершая фигура. Казалось, он даже не шелохнулся. Он бесстрастно взирал на происходящее и лишь в глазах главы я заметила быстро проскользнувшее сожаление.
Тело казнённого безликого убрали за короткие секунды и уже ничего не напоминало о произошедшем. Кроме памяти, которая неотвратимо подкидывала мне картины совершенного.