Я вдруг поймала себя на странной мысли, что я, та, которая никогда не обращалась к шаманам и ламам, второй день ловлю и мгновенно впитываю каждое их слово, как сухая почва капли дождя. Странно видеть себя такой, цепляющейся за тоненькую нить, в надежде вытянуть ответ, полу–ответ из тонкого мира сущностей и духов. Ты начинаешь верить во все. Нет, не так. Ты решительно веришь во все и корректируешь свою веру так, чтобы она оставляла для тебя хоть какую–то надежду.
Вчера шаман сказал, что не чувствует маму живой, но ведь он не видел ее вообще в своем трансе, верно? Сегодня лама сказал, что найдется. Значит, ждем. Завтра будет хурал и бог воды нам поможет в поисках… Еще нам, возможно, помогут с администрации… Почему еще не позвонили?..
Напряжение росло с каждым часом и все эти ответы – шамана, ламы приближали развязку… Нет, это мозг, измученный неведением, жаждал развязки. Жаждал, подстраивал в голове все их ответы в виде лестницы вверх, где на первой ступени был ответ шамана, что он ее не чувствует, на второй ступени слово ламы: «Найдется», на третьей надежда на помощь со стороны государства: – все это мозг подстраивал так, чтобы физически быстрее приблизиться к логическому завершению истории, потому что на четвертой ступени – последней, на плато должен быть по логике вещей телефонный звонок с радостной вестью: «Нашлась!» После двух человек, которые общаются с тонким миром, должно быть логическое: – Нашлась, вернулась! Но этого почему–то не происходило. Слово – «нашлась» – не хотело звучать. Медлило, пряталось, молчало. И разум на плато сходил с ума от неведения, от не разрешения ситуации, от тянущейся, измывающейся над ним тайной, которая не хотела раскрываться, от застывшего над ним мгновения, которое сломав все законы пространства и времени, неестественно застыло и в этом застывшем состоянии уже два дня.
ГЛАВА 2
Известие об исчезновении матери Света получила от престарелого хозяина гурта, где она жила несколько дней вместе со своим гражданским мужем Семой Гуржаповым. С Семой девушка познакомилась за год до нынешних событий. В законный брак они еще не вступили, но уже жили вместе в деревне в отдельном доме. Эта их совместная поездка на гурт, как думала Света, некоторым образом, могла укрепить их пошатывающиеся отношения, поскольку в деревне совместная жизнь пары складывалась довольно странно. Сема с утра уходил на работу, а работал он водителем в администрации, и, несмотря на то, что рабочее время заканчивалось в 17:00 вечера, домой он приходил поздно ночью, потому что все свое свободное время находился у своих родственников. Гражданской жене объяснял свое отсутствие разными причинами: то делать новый сруб для дома, то чинить бесконечно ломающийся ЗИЛ, то перегонять скот с одного гурта на другой. Хозяйство у тетки с дядькой большое – забот у детей и племянников соответственно тоже.
Надо сказать, что тридцатилетний Сема Гуржапов в Усть-Джилинде жил всего-то два года, а сам он родом из Иркутской области. Каким ветром занесло молодого, ухоженного мужчину, с хитрецой в карих бездонных глазах, в эту глухомань, непонятно. Злые деревенские языки поговаривали, что в глухую, затерянную в тайге деревню, Сема сбежал от долгов перед банками. Сбежал, устроился на работу в деревне, отрастил усы и бороду и стал похож на сорокалетнего деревенского мужика. Сбежал от долгов или по зову души приехал, проверить было невозможно. Да даже, если это было бы и так, влюбленной Светке было все равно. Если и есть эти долги, вместе наживут и со всеми расплатятся – думала она. Другое дело, что вся его жизнь почему-то принадлежала зажиточным родственникам и в новый дом, в который он поселился с девушкой, ни физически, ни материально вкладываться почему-то не хотел. Это ее тревожило, а также то, что его родственники могли окончательно прибрать к рукам ее мужа, пусть и пока гражданского. Потому, когда он предложил поехать вместе с ним на далекий гурт, она согласилась с радостью, в надежде, что в этой поездке ей удасться вразумить его.
Они закрыли свой дом на замок, передали ключи родителям Светы и счастливые ускакали на коне за Витим.
Проведя несколько спокойных и счастливых дней на природе Света чувствовала себя умиротворенно. Так умиротворенно, как никогда. Возможно, впервые в своей жизни она была так счастлива, когда душа, убаюканная светом и теплом, дремлет и мурчит котенком.
Они вставали рано утром, когда огненный шар солнца только появлялся на горизонте. Молочный туман, обожженный первыми лучами, тут же начинал оседать на землю, превращаясь в микроскопические капельки воды. Влажно блестела густая трава в поле перед домом, нежно и трепетно белели умытые росой, ромашки. Яркими оранжевыми пятнами звали к себе саранки. В поле мирно паслись две лошади, спутанные веревочными путами. Позади них, вдалеке подернутые дымкой синели низкие горы.