Остановку они сделали только, когда пересекли горы и выехали в поле. Немного отдохнув и попив воды, они двинулись дальше. К восьми утра они проезжали Борто и широкое, густо заросшее по берегам травой и кустарником, озеро, где когда-то, по рассказам матери Светки, жили ее дедушка и бабушка. Дальше потянулись сенокосы сельчан. До Усть-Джилинды оставалось только пересечь Витим.
Заехав в деревню, Сема и Света решили сразу же ехать к родительскому дому, минуя свой. Замка на дверях не было, а значит хозяин был дома.
Сема задержался во дворе, а Света вошла в сени и распахнула входную дверь, ведущую в дом. Напротив входа белела печь, у которой, спиной к двери, на корточках сидел Дмитрий Семенович, отец Светки, с дымящимся окурком в руках. Возле стола у окна кухни сидели с понурым видом тетя Тоня и ее муж дядя Толя. Отец обернулся, седые волосы, кудрявившиеся от природы, всклокочены. Осунувшееся лицо давно небрито, впалые щеки темнели двумя пятнами. В зеленых глазах мелькнул испуг.
– А, Света приехала!.. – медленно проговорил он, затушил окурок о железную пластину возле печки, служившую защитой полов от случайно выпавших углей. Распрямился.
Тетя Тоня, бесконечно печальная и маленькая, взглянула на вошедшую племянницу и жалко улыбнулась.
– О-о-о, хорошо, что приехала! Ну наконец-то, моя-то…
Она подошла к Свете и прижала ее к груди. Света бросила хмурый взгляд на отца.
– Ну что случилось у вас? Куда мама-то ушла?..
Тетя Тоня шмыгнула носом, Дмитрий не мог отвести виноватый взгляд с бледного и строгого лица дочери. И только, молчавший до этого, дядя Толя брякнул:
– За хлебом же!
Странно и абсурдно, учитывая всю ситуацию, прозвучала эта фраза. На миг Светке вдруг показалось, что мама, пока они с Семой ехали, уже нашлась и теперь почему-то пошла к кому-то за хлебом.
Светкин растерянный взгляд остановился на сухощавом лице дяди Толи.
– Куда?
– Тц, – цокнула тетя Тоня, бросив на мужа уничижительный взгляд: – Что болтаешь-то?
Дядя Толя посмотрел на жену пронзительными глазами. Он всегда так смотрит, когда кто-то, по его мнению, не понимает, что-то банальное и простое.
– Что болтаю? Она же спрашивает, куда мать ушла! Я и говорю – за хлебом! - зычно объяснил дядя Толя.
– Ну не буквально же! Надо же нормально объяснять! – прикрикнула на него тетя Тоня. – А ты с хлебом!
Тут вошел Сема.
– Здравствуй, Сема! – поздоровалась с ним тетя Тоня.
– Здравствуйте! – бодро поздоровался он. Сразу подошел к мужикам и пожал им руки:
– Здорова, дядь Дим… Здорова, дя Толь… Ну что тут у вас?..
Тетя Тоня засуетилась.
– Садитесь, сначала! С дороги надо чай попить… – приказала она. – Иди… Пусть они чай попьют. – Турнула дядю Толю со стула. Дядя Толя снова наградил ее своим пронзительным, осуждающим взглядом, но не стал ничего говорить, молча встал и сел на табурет у печки, вытащил пачку сигарет из кармана и закурил. Света и Сема сели за стол, Дмитрий сначала дернулся к буфету, намереваясь, видимо, достать съестное, но оборвал шаг, поскольку там тетя Тоня уже наливала чай. И остался стоять у печки.
– Ну так что произошло-то, ничего не понимаю? – затребовала ответ Света, пристально глядя на отца. Тот тяжело вздохнул.
– Дело как было… – поведал он. – Я пришел с рыбалки, а мамуля обед приготовила. Лапшу с мясом… Собрался обедать, смотрим, хлеба нет. Тесто–то забыла она поставить. Мамуля, вроде как, за хлебом собралась идти до Тоньки… Тут идти–то… Ну я ждал–ждал, нету… Куда, думаю, пропала? Думаю, наверное, чай сели пить, да заболталась… Ну ладно, сел, покушал… Спать захотел, думаю, ладно, пусть болтает, вздремну маленько… Просыпаюсь, нету ее! Время уже часов восемь вечера было…
Не дождавшись жены, Дмитрий пошел к ее сестре Антонине, но женщина сказала, что ее сестра не приходила уже как два дня. Дмитрий удивился и подумал, что, может быть, он не неправильно понял жену. Возможно, пошла она к кому-то из соседей или к другим родственникам. К десяти часам вечера он обошел всех, к кому могла пойти Настя, и ошеломленный снова пришел в дом свояков.
– Не пришла? – теперь пришло время удивляться Антонине.