– Ладно, сейчас все равно уже темно. Отдохнем и завтра снова продолжим поиски.
Света покачала головой.
– Нет, у меня есть одна идея.
В ее глазах зажегся странный огонек. Первой отреагировала тетя Тоня:
– Какая?
Все с интересом посмотрели на девушку.
– Сейчас же темно? Вдруг мама где-то плутает и не видит дороги. Я думаю, нам надо на Витиме зажечь костры. В темноте же их далеко будет видно. Может быть, она на свет выйдет?..
– Ха–ха! – неожиданно хохотнул Сема. Света непонимающе уставилась на него и грубо осведомилась:
– Ты че?
– Извини… Ты просто так сказала, словно мы на живца будем ловить… Выманивать из лесу.
Дмитрий усмехнулся, тетя Тоня засмеялась. Тут что-то произошло и все дружно разразились смехом. Света смотрела на темные, осунувшиеся, уставшие лица родных, и они казались ей сейчас до ужаса простыми и смешными. Светка смеялась, представляя, как ее мама выходит на свет костра. Смеялась, даже, когда все уже прекратили смеяться и смотрели на нее. Успокоилась только, когда отец сунул ей под нос стакан воды. Сема, хмуро наблюдавший за девушкой, хлопнул себе по коленке и сказал:
– Все, надо отдыхать.
Когда все разошлись, Сема и Света легли спать в дальней комнате, а тетя Тоня и дядя Толя ушли домой, Дмитрий некоторое время сидел за столом, пил чай и размышлял.
«Жечь костры на Витиме нету смысла, - думал он. - по той причине, что, если бы она была за Витимом, то все равно бы услышала шум воды и пришла, в этом случае костры были бы не нужны. Если она блуждает где-то дальше Витима и не видит реку, то жечь костры бессмысленно, потому что она их все равно не увидит. Но можно было бы попробовать это сделать за Цыганкой, которую любят все грибники. Чем черт не шутит».
Он встал, взял фонарик, на всякий случай накинул на плечи коричневую засаленную телогрейку, вдруг холодно будет ночью, и вышел из дома. Он намеревался пойти на Цыганку, пересечь ее, спуститься на другой ее стороне и разжечь несколько костров. По другую сторону Цыганки на юге и юго-западе начинаются бескрайние поля и тайга. Если разжечь один костер сразу за Цыганкой на юге, то его будет видно на многие километры вперед. Второй можно через некоторое время разжечь в юго-восточной части ближе к речке Джилинда, в двух-трех километрах от первого, таким образом, они будут видны на юге и юго-востоке в радиусе шести-семи километров и, возможно, послужат ориентиром для заблудившейся в тайге жены. Опыт Дмитрия, как человека, который всю жизнь прожил в деревне рядом с лесом, подсказывал, что дым можно учуять за много километров от костра.
Подсвечивая себе путь фонарем, Дмитрий пересек гору и на другой стороне немного отошел от леса, чтобы развести костер. Нашел чистое место, убедился, что огонь не захватит случайно ветви деревьев и разжег костер. Он подкладывал собранные сучья до тех пор, пока костер не разгорелся такой, что на нем можно было бы жарить целого медведя. Затем он отошел от него в сторону поля, чтобы его свет не слепил глаза, включил фонарик и принялся им размахивать из стороны в сторону.
«Настя-а!». – Закричал Дмитрий в темноту. Прислушался к лесу, снова крикнул имя жены, размахивая фонарем. Затем вернулся к костру и сел. Он сидел возле него по ощущениям часа два, периодически подкидывая сучья в огонь. Каждый звук, будь то треск сучьев или шум крыльев невидимых птиц, заставлял его вскакивать и вглядываться в темноту. Сердце всякий раз начинало бешено колотиться - все время казалось, что вот-вот жена выйдет к костру.
За два часа ожидания ничего не произошло. Тогда Дмитрий последний раз подкинул сучья в огонь и пошел на юго-восток.
Там он проделал то же самое. Сначала нашел чистое и ровное место, развел костер, затем направил фонарную лампу в сторону черной и безмолвной тайги, принялся нажимать на мягкую кнопку включения и выключения фонаря. Потом, не выключая его, принялся им размахивать и кричать: «Настя-а! Настя-а!».
С рассветом, он последний раз окинул взглядом горы и пошел домой...
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА
Автор приостановил выкладку новых эпизодов