«Успокойся, – убеждаю я себя. – Здесь никого нет».
Эмми смотрит на меня.
– Я проснулась, – говорит она. – Услышала какой-то звук и встала посмотреть, в чем дело. Кто-то стоял перед машиной и глазел на меня. – Она сглатывает.
– Ты разглядела, кто это был? – спрашивает Роберт.
– Нет, – отвечает Эмми. – Было слишком темно. Я видела лишь силуэт. Но там определенно стоял человек. Я различила глаза. Он смотрел прямо на меня… – Она переводит дыхание. – Кто бы это ни был, он видел меня.
Качаю головой, чувствуя, как на затылке у меня начинают шевелиться волосы.
– Пожалуй, там никого не было, – говорю я ей. – Похоже, причиной всему сонный паралич. Это довольно обычное явление – людям часто мерещатся непонятные темные образы, таращащиеся на них. Такое происходит, когда человек только-только просыпается, и его мозг…
Эмми перебивает меня.
– Я знаю, что такое сонный паралич, Алис, – хрипит она. – Он здесь ни при чем. Я встала. Успела полностью проснуться. Я видела кого-то.
Открываю рот, собираясь ответить, но вдруг мне становится ужасно холодно. По телу пробегает волна адреналина, я вся дрожу, во рту появляется привкус железа. Морозная апрельская ночь медленно, но верно делает свое дело.
Однако внезапно от холода не остается и следа.
Там, с другой стороны площади. У угла школьного здания. Кто-то стоит.
Худой темный силуэт. Однозначно человек.
Я пытаюсь сказать что-то, лишь бы нарушить тишину, и лихорадочно повторяю про себя: «Здесь никого нет. Здесь никого нет. Здесь никого нет».
Но когда я моргаю, силуэт не исчезает.
Он начинает двигаться к нам. Я единственная вижу его, Эмми и Роберт смотрят на меня. И теперь мне приходится узнавать нечто неожиданное и неприятное о самой себе. Я всегда считала, что смогу правильно действовать в критической ситуации – бежать, кричать, бороться… Однако сейчас не в состоянии выдавить из себя ни звука, чтобы предупредить остальных.
Силуэт подходит ближе, лунный свет падает ему на лицо… и все становится на свои места.
Тело расслабляется так резко, что ноги едва удерживают меня. И я начинаю смеяться – чисто от облегчения.
– Что, черт… – открывает рот Эмми; ее лицо перекошено от волнения и зарождающейся злобы. Я показываю ей через плечо.
– Туне! – кричу. Прежде всего – с целью убедиться в своей правоте.
– Ой. Привет, – отвечает она, и тогда последние сомнения отпадают.
Туне в куртке, длинные голые ноги обуты в сапоги. Когда она подходит ближе и останавливается где-то в метре от нас, я вижу, что у нее заспанное лицо, а брови удивленно приподняты.
Она переводит взгляд с меня на Эмми и говорит:
– У вас что, какая-то ночная конференция?
Я качаю головой.
– По-моему, ты напугала Эмми. Ты ходила пи́сать, что ли?
– Ну да, – подтверждает Туне. – Напугала? Когда?
– Она, скорее всего, видела тебя, когда ты направлялась за угол, – объясняю я. – Решила, что кто-то стоит и смотрит на их машину.
Эмми все еще не произнесла ни звука. Она таращится на Туне, сузив глаза.
– Ой, – говорит та. – Извини. У меня и в мыслях не было будить тебя.
– Ты останавливалась перед машиной? – хрипло спрашивает Эмми.
– Нет, – отвечает Туне. – Или, точнее, я не знаю. Я тогда еще толком не отошла ото сна. Пожалуй, смотрела по сторонам, выбирая, куда пойти…
– Ты права, Эмми, – говорю я, пожимая плечами. – Это был не сонный паралич. Но и не призрак.
Зеваю, закрывая рот тыльной стороной ладони. Из-за комбинации внезапного пробуждения, страха и чувства облегчения на меня снова наваливается усталость.
– Я не утверждала, что это был призрак, – ворчит Эмми, не глядя на меня. – То, что я видела, стояло неподвижно, – говорит она, впиваясь взглядом в Роберта. – Оно не шевелилось и таращилось на нашу машину. И на меня.
Из-за усталости я начинаю терять терпение.
– Признайся: ты резко проснулась, увидела Туне, испугалась, приняла ее за какое-то мистическое существо и закричала. Всякое бывает… Ладно, сейчас мы пойдем и ляжем снова, завтра у нас тяжелый день…
Лицо Эмми напоминает маску из-за падающих на него теней. У меня нет желания стоять и дожидаться, пока мы с ней поругаемся.
Дойдя почти до самой палатки, я оборачиваюсь и бросаю через плечо:
– Спокойной ночи.
Не знаю, слышат ли меня Эмми и Роберт. Они по-прежнему стоят сбоку от своего фургона, еле заметные на фоне окружающей их темноты. Роберт одной рукой обнимает Эмми за плечи, и, судя по ее виду, она что-то говорит ему, шепчет так тихо, что ее слова не достигают меня. Оба они смотрят в сторону школы.