Женщина оглядывалась по сторонам и молча кривила губы. Ей ничего не нравилось, даже белая скатерть вызвала новую порцию недовольных вздохов. Лишь розы вызвали легкую улыбку у гостьи. Вампирша решительно села во главу стола и Самида с Арни были немного оскорблены такой наглостью, но молча уселись на свои места.
— А что под лестницей? — Франт лпустился по правую руку от дамы сердца и посмотрел на Самиду.
— Подвал, — буркнула фамильярка и положила салфетку на колени.
— А в подвале? — мужчина не замечал ни злых взглядов вампирши, ни оцепенения других участников нелепого ужина.
— Секреты, — Николь пожала плечами, — и всякий хлам, как в любом другом доме.
— Я думаю, — мужчина взял бокал вина, — нам все же стоит познакомиться, а то странно не знать имен с теми, с кем сидишь за одним столом, — он широко улыбнулся, — Марлен.
Фамильяр тихо прошелестели имена, и Николь была удивлена тем, насколько они потеряны без Хозяина. Где соблазнительные и тягучие улыбки Самиды? Где задорный блеск в глазах Арни?
— Николь, — девушка приветственно кивнула мужчине и ожидающе уставилась на вампиршу, которая с интересом перебирала столовые приборы, вспоминая, как ими пользоваться.
— Какие же странные вещицы, — вампирша отложила вилку, — но трогать еду руками — недопустимо.
Женщина недовольно посмотрела на бокал с кровью, который поставила перед ней тихая служанка.
— Возможно ты хочешь белого, — Марлен потянулся за бутылкой вина, — милая?
— Не стоит, — вампирша скользнула взглядом по шее мужчины.
Марлен был ее блюдом, но гостья отчего-то не торопилась вцепиться в горло человека, который не подозревал, с кем сидит за одним столом. Он цеплял горячие куски овощей и мяса, и пытался шутить с набитым ртом. Николь внимательно следила за женщиной, чьи глаза с каждым глупым словом кавалера разгорались голодом и раздражением на болтливого идиота. Арни и Самида не смели смотреть на вампиршу, боясь ее гнева, и кивали с вымученными улыбками, слушая пресные анекдоты. Гостья чего-то ждала от фамильяров Августино, предполагая, что они должны угадывать настроение и желание других вампиров.
Николь медленно встала, взяла бутылку и наклонилась над удивленным мужчиной:
— Марлен, вы позволите? — девушка аккуратно подлила вина в его бокал, преступно близко к нему наклоняясь.
В глазах вампирши промелькнула предвкушение, и девушка невесомо коснулась пальцами подбородка франта, который был надушен каким-то резким и неприятным парфюмом. Мужчина удивлено вскинул голову, и Николь мягко положила ладони на его гладковыбритые щеки. В следующий миг девушка крепко зафиксировала его голову, и гостья Августино со стоном и хрустом выворачиваемой челюсти впилась зубами в шею, опираясь о стол крепко сжатыми кулаками. Трогать еду руками — недопустимо.
Марлен не успел ничего понять — все произошло за считаные доли секунды, и он глядел в лицо Николь глазами полные ужаса и боли, не в силах пошевелиться от обуявшего его тело страха и отчаяния. Николь слабо улыбнулась ему, пытаясь приободрить, и отвела взгляд в сторону, стискивая дергающуюся голову в слабых ладонях. Она отстраненно посмотрела на оцепеневших Самиду и Арни, которые были очень удивлены видом вампирши — ее нижняя челюсть была деформирована и вывернута из суставных пазух, а рот растянут в гримасе наслаждения. Вампирша постанывала и громко сглатывала теплую кровь, трепеща густыми ресницами как крыльями бабочки. Марлен слабо дернулся в руках Николь и стремительно обмяк.
Женщина откинулась на спинку стула, прижала салфетку к раскрытому рту и с влажным чавканьем вправила челюсть. Вампирша отбросила тряпку и пьяным возбужденным взглядом посмотрела на Николь, желая от нее ласк, которые станут для гостьи десертом. Девушка незамедлительно прильнула в жарком поцелуе к кровавым губам, подавив приступ тошноты, и юркнула рукой через глубокий разрез между бедер вампирши. Развратная кровососка томно простонала в губы девушки, которая мягко сдвинула кружевные трусики в сторону и требовательно надавила пальцами на напряженный влажный бугорок. Несколько круговых движений по часовой стрелке, и женщина буквально зарычала в зубы Николь от сотрясающего ее тело стремительного оргазма.
Девушка медленно подняла руку к лицу и под мутным взглядом женщины, одурманенной кровью и негой, обхватила губами пальцы, покрытые терпким и густым секретом. Вампирша была на вкус как остывший глинтвейн, в которым переборщили с мускатным орехом. Николь еще раз влажно и глубоко поцеловала гостью, раззадоренная легким возбуждением и любопытством — в ее рту все еще торчали клыки, которые медленно втягивались в десны, и девушка словно приложилась губами и языком холодному хищнику, который благосклонно позволял нырнуть ему в пасть.