— Ларимар, — мужчина провел пальцем по холодному камню, проницательно глядя в лицо девушки, — цвет твоих глаз, золотце.
— Что это такое? — Николь подняла недоуменный взгляд.
— Твоя наивность, сокрытая в глубине черной души, — Августино ласково улыбнулся, — неожиданно меня растрогала.
Он наклонился и невесомо поцеловал приоткрытые губы невольницы:
— Я не собираюсь выставлять на торги попку, которой не знала члена, — он хищно улыбнулся, — слишком большая щедрость.
— Нет, — девушка задохнулась и отпрянула в страхе от мужчины, — нет!
— Надо тебя немного растянуть, Николь, — вампир буднично достал черный тюбик из заднего кармана, — а то я в тебя не влезу или порву на лоскуты. Я люблю причинять боль, но не калечить своих любовниц. В этом уже нет никакой красоты, а только уродство.
— Августино, — Николь тяжело сглотнула и дернула руками, — что за тяга к задницам?
— Не ожидал от тебя такой зашоренности, — вампир обошел девушку, аккуратно поставил ящик на пол и выдавил вязкую каплю из тюбика, растирая ее в пальцах, — что же, я как хороший и ответственный наставник, просто обязан расширить границы твоей сексуальности.
Мужчина провел пальцами по кольцу тугих мышц под судорожный вздох девушки, которая зажмурилась и зло сжала подлокотники. Нежная кожа между ягодицами немного онемела от едва заметного покалывания.
— Золотце, расслабься, — Августино спрятал тюбик в карман и аккуратно взял первый стержень.
Мужчина с ожиданием уставился на ее промежность, и Николь выдохнула, расслабляя все мышцы в теле. Она решила отстраниться от происходящего, как всегда это делала на приеме у доктора. Пусть Августино будет врачом, который решил провести нестандартный осмотр, но стоило холодному камню коснутся ее, она ойкнула и широко распахнула глаза от медленного и неумолимого вторжения в задний проход. Мужчина ввел стержень до самого основания, играючи держа средним пальцем за кольцо, и мышцы непроизвольно сжались. Николь тихо охнула от странного ощущения от инородного тела внутри нее.
— Все же стоит взять побольше, — Августино довольно улыбнулся, — та же Самида никак не могла расслабиться.
Мужчина, несмотря на вожделение после выпитой крови, был плавным и ласковым. Он действительно наслаждался процессом, беспомощностью девушки, которая впервые в своей жизни познает себя с другой стороны. Буквально. Когда мужчина трепетно вынул из Николь элегантную вещицу, она не удержалась от стона облегчения, которое медленно перетекло в возбуждение.
— Почему ты никого к себе не подпускала? — тихий вопрос выдернул Николь из теплой неги. Августино держал стержень толще и внушительнее прежнего, — неужели те двое были настолько плохи, что у тебя даже мысли не возникало отдаться им сзади?
— Возникало, — посмотрела на потолок влажным взглядом.
— И? — мужчина вскинул бровь.
— Я, — лицо девушки стало пунцовым. Ее смущали не манипуляции Августино, а его вопросы, которые неожиданно застали ее врасплох, — я боялась.
— Значит, — мужчина коснулся Николь и надавил на стержень, — все же они были очень плохи.
Девушка прерывисто вздохнула и попыталась выгнуться, чтобы хоть как-то ослабить болезненное распирающее ощущение ниже копчика, но ремни крепко ее удерживали от такой хитрости.
— Расслабься, — Августино положил свободную левую ладонь на лобок девушки и скользнул чуть дальше, усиливая давление.
Николь закусила губу и повиновалась, но неприятные ощущения лишь слегка ослабли.
— Вот так, — костяшки пальцев Августино прижались к вздрагивающей невольницы, наполняя ее холодным камнем, — умница.
Сомнительная похвала хлестнула Николь как слабый удар плетью и она вся сжалась, громко застонав от тянущей боли внизу живота. И не уползти ей, не сдвинутся от извращенной власти Августино, который горящими глазами смотрел на ее бледное лицо. Чрево Николь пыталось вытолкнуть из себя гладкий кусок камня, но мужчина крепко удерживал отвратительный во всех смыслах предмет внутри девушки.
— Мне больно, — выдавила Николь, сглатывая слюну.
— Насколько больно, золотце? — Августино прищурился, едва заметно улыбаясь.
Вместо ответа Николь застонала, когда мужчина легонько провернул стержень.