— Сюда, милая, — Альбертина указала пальчиком в пустующий угол в окружении изысканных статуй танцующих нимф, — и будь с каждым мила как со мной.
— С удовольствием, — Николь под удивленным взглядом Амедея сладко слизала капельку крови с уголка рта Альбертины.
— Иди, — Августино отцепил поводок и хлестнул ремешком по заднице девушки, — потекла уже вся, потаскуха грязная.
Николь горделиво прошлась под заинтересованными взглядами вампиров, которые тонули во мраке. Она ничего не чувствовала в груди - ни страха, ни волнения. Она медленно повернулась вокруг своей оси и игриво выставила ножку в глубокий разрез платья.
— Даже интересно, какова ее любовь на вкус, — Амедей жадно пригубил бокал с кровью.
— Не вздумай, — Августино дернул друга за рукав, — этой шлюхе место в моем саду.
— Дружба дружбой, — Амедей оскорбленно посмотрел на вампира, — а фамильяры врозь.
Надменные кровососы медленно прогуливались между экспонатами. Возле некоторых стояли слуги с белыми перчатками — они либо аккуратно перелистывали старые книги, либо бережно вертели древние и потертые безделушки перед заинтересованными вампирами.
— Ты любишь детей? — тихий женский голос отвлек Николь от созерцания Высших.
Перед ней стояла бледная девушка в спортивном костюме и с младенцем на руках — типичная уставшая мать грудничка, и Николь не сразу поняла, что перед ней вампирша.
— Да, — девушка потянула руки к тихому ребенку в цветастых ползунках
— Он очень громко плачет, — вампирша печально смотрела на Николь, — я не знаю, как его успокоить!
Когда Девушка взяла ребенка на руки, она с ужасом поняла, что это младенец, который застыл во времени куклой как сестра Августино. Девушка сглотнула и начала напевать колыбельную, которую ей пела мама в детстве — про маленького лисенка, который спит в своей норке и видит сны о мармеладках. Она нежно укачивала куклу, которая была раньше живым существом, и с искренней любовью смотрела в прелестное личико. Ребенка погубила слепое обожание матери. Или, возможно, вампирша выкрала у кого-то младенца и прокляла его своей кровью.
— Ты просто волшебница, — вампирша аккуратно забрала свое дитя из рук девушки и поцеловала его в лобик, — спи, моя милая Анастасия.
— Она красавица, — Николь тихо шепнула незнакомке, не желая разбудить девочку.
— Она очень капризная, — вампирша измученно простонала.
— Как и все девочки, — Николь мило улыбнулась и заговорщически наклонилась к кровососке, — никогда прежде не видела такого прелестного ребенка.
Августино цепко следил за девушкой, которая нагло и без зазрения совести врала, но ее ложь была добра и прелестна как обманчивые лучи раннего весеннего солнца.
— Мне нужна няня, — вампирша вымученно смотрела на девочку, — но Анастасия никого не принимает, — она печально улыбнулась, — стольких пришлось уволить.
Скорее всего, под "уволить" милая кровососка подразумевала "убить".
— Я никогда прежде не работала няней, — Николь честно призналась и вздохнула.
— Ты ей понравилась, — незнакомка убедительно кивнула, — а это самое важное!
Вампирша отошла от Николь, тихо укачивая куклу и на память напевая колыбельную, которую услышала от девушки.
— Покажи свою грудь, — щеголеватый вампир ткнул когтистым пальцем в Николь.
Николь томно скинула бретельки платья и выставила на показ аккуратные розовые соски.
— Кто-нибудь кончал на твои наливные яблочки? — мужчина сально осматривал девушку, поглаживая подбородок.
— Нет, — Николь закрыла глаза, когда холодная рука легла на правую грудь и тихо выдохнула.
— Августино? — вампир изогнул бровь.
— Не успел, — девушка прикусила губу, имитируя легкое смущение.
— Прелестно, — прошелестел мужчина и отошел.
Николь изящно продела руки в лямочки и тряхнула волосами, привлекая к себе внимание.
— Жгучая или нежная, — Амедей пожевал губы, — жертвенная или требовательная?
— Прекрати, — процедил Августино и нервно ударил поводком по ноге.
Николь не запоминала лиц, отвечала на вопросы и по требованию оголялась. Кто-то нахально целовал ее в губы, другие лезли под юбку и трогали за влажные складки, одобрительно кивая — девушка была возбуждена. Желание проснулось от горящего ненавистью взгляда Августино, который похлопывал тонким кожаным ремешком свое бедро, справляясь с желанием нагнуть стерву на виду у всех и отстегать ее как следует. Амедей поставил пустой бокал на поднос мимо проходящего слуги, и медленно зашагал к Николь.