Глава 18. Урок седьмой. Безумные девочки живут сто лет
Тихая девушка отвела Николь в служебные помещения и отправила в душ. А затем села аккуратно и педантично сшивать оборваные лямки. Когда девушка вышла к ней, она покраснела и потупила взгляд, протягивая ей многострадальное платье.
— Не нужно, — Николь тряхнула волосами и обулась в туфли, от которых ломило ступни.
— Вы пойдете туда голой? — служанка со страхом и уважением посмотрела на нее, прижимая алую тряпку к груди.
— Именно, — девушка процокала к выходу.
Николь медленно прошлась по просторному и мрачному коридору, завернула за угол и решительно зашла в помещение со старьем. Ее тут же торопливо утянули слуги с белыми перчатками на руках в другую дверь, которая скрывалась в дальнем углу захламленной комнаты.
— Ждите, — пунцовый от стыда юноша отвел взгляд от груди Николь и замолчал.
За дверью слышались скучающие голоса, которые называли баснословные суммы, стук деревянного молоточка и громогласное “Продано!”. Николь вертела ступней, чтобы облегчить боль в сдавленных костях и напряженных мышцах, утомленно зевая. Юный слуга не отрывал глаз от ее губ и тяжело дышал.
— Ты бы пошел ко мне служить фамильяром? — Николь склонила голову, внимательно глядя в лицо испуганного мальчишки.
— Да, — он торопливо кивнул.
— Это мило, — девушка опять зевнула, прикрывая рот рукой.
Парнишка прислушался к голосу в другом зале, который глухо объявил:
— Николь!
Девушка вышла распахнутую дверь и оказалась на небольшой сцене, перед которой сидели чванливые вампиры, немного удивленные тем, что Николь предстала перед всеми голой. Августино прикрыл глаза рукой, желая исчезнуть — девка заявилась в приличное общество без одежды! Какой позор!
— Начальная цена этой прелести, — к ней подошел пузатенький мужичок в строгом костюме и галантно взял ее за руку, выводя немного вперед.
Он назвал сумму, которая сильно удивила Николь. Человеческая жизнь, конечно, бесценна, но многие бы с радостью продали своих нелюбимых родственников и друзей вампирам. Августино каждый раз сухо перебивал цену конкурента, повышая накал страстей в зале. То, что вампир не хотел отказываться от игрушки, раззадорило остальных и они отчаянно кричали свои ставки.
Первым вышел из игры Амедей, который заявил, что вообще не собирался заводить себе нового фамильяра и платить за любовь — грешно. После него остальные вампиры начали охотнее замолкать, уступая право купить Николь тем, у кого денег куры не клюют. И в самом конце за право забрать с собой девушку соревновались Августино и вампирша с ребенком. Женщина яростно выкрикивала цену, не желая уступать голую няньку мерзавцу, который на глазах у ее девочки принудил бедняжку к совокуплению. Николь была удивлена, что у этих двоих есть возможность тратить просто огромные деньги на свои капризы, когда в мире свирепствует нищета и нужда.
Николь удивленно смотрела как двери позади вампиров бесшумно отворились и в зал зашел мужчина в строгом фраке и крепкой тростью с серебряным набалдашником в форме медвежьей головы с разинутой пастью. Он был уродлив — лицо обезображено ожогами и глубокими морщинами, жидкие волосы висели белым пухом до плеч, а на правом глазу красовалось бельмо. Николь никогда прежде не видела таких мерзких вампиров, тем более прихрамывающих. Где грация, хищная красота и обаяние смерти?
Аукционист нервно сглотнул, и послышался удар тростью. Вампиры лениво обернулись на звук и прошелся неприязненный шепоток. На бледных лицах пролегло нескрываемое презрение и высокомерие.
— Кажется, — незнакомец захромал по проходу, стуча тростью, — я не опоздал.
Вампиры кривились, отводили взгляд, чтобы не смотреть на урода в дорогом фраке и злобно перешептывались.
— Я покупаю девочку, — вампир обнажил желтые кривые зубы, глядя на Николь, — выставите мне счет, какой посчитает нужным.
— Лоренцо, — Августино поднялся, сдерживая рвотные позывы, — это тебе не рынок.
— Я перебью любую ставку, мой мальчик, — старик повернулся, и его левый глаз загорелся жадностью.
Августино передернул плечами от слов вампира и растерянно посмотрел на Николь, будто от нее что-то зависело.
— Принесите кубок, — Лоренцо продолжал сверлить мужчину взглядом, — милый, выходи. Дашь мне испить твоей крови.
— Кто из вас ублюдков, — Августино с яростью в глазах оглядел молчаливых соратников, — его сюда пригласил?!
Вампиры проглотили языки и не смели смотреть на Августино, который был прекрасен в своей злобе, как разъяренная черная пантера на цепи. Николь без зазрения совести любовалась им и понимала, почему именно он стал Высшим. Такую бурлящую красоту было просто необходимо сохранить в веках.