Николь положила на столик ровные и гладкие купюры, глядя на парня.
— Я хочу три, — Марк скрестил руки на груди.
Девушка теряла терпение, но кивнула. Как человека уродует жадность! Но Николь его прекрасно понимала. Деньги — это возможности, как и Вечность.
— В душ, — строго скомандовала Николь, — и начинаем игру, Августино.
Марк был копушей. Она нервно ходила по номеру, бросала взгляд на костюм и лакированные туфли и не могла понять, чем можно так долго заниматься в ванной комнате. Николь не выдержала.
Марк отдыхал в джакузи, поливал себя душистыми шампунями и гелями по несколько раз и наслаждался жизнью. Вероятно, он решил вкусить все блага, раз глупая богачка клюнула на его бездарную игру и сальные волосюшки.
— Выходи, — Николь тряслась от злости и хотела отхлестать наглеца по щекам, — быстро.
— Какие мы нервные, — Марк закатил глаза и встал из пены и бурлящей воды.
Девушка недовольно уставилась на достоинство фальшивого Августино, которое было далеко от совершенства, но было глупо ожидать, что сходство будет настолько идеальным. Не стручок и ладно.
Парень неторопливо вытерся пушистым полотенцем, просушил феном волосы, игнорируя злые взгляды Николь, которая была готова задушить его собственными руками. Наконец, он повернулся к ней. Со стояком.
— Золотце? — парень задвигал бедрами, покачивая эрегированным членом, — может, того самого?
Николь шагнула к нему и несколько раз пшикнула туалетной водой на грудь, который лишь едва напоминал запах тела Августино, но у нее не было времени искать парфюм из селективных коллекций. Возможно, у вампира был личный парфюмер. Кто этих богачей разберет?
Когда Марк облачился в костюм, он удивленно рассматривал себя в зеркало и одобрительно кивал отражению. Дорогая одежда приосанила юнца, добавила аристократичности и изысканности — в нем нельзя было узнать чудака из подземки, который зарабатывает на дешевое пиво игрой на гитаре.
Щипцы для завивки Марку не понравились, и он с отвращением следил за Николь через зеркало. Девушка отделяла прядь волос, и через секунду она падала на плечи тугой завитушкой. Николь работала методично и спокойно, постоянно одергивая Марка, который весь извелся — Марк пританцовывал, вертел головой, имитировал игру на гитаре.
— Я как пудель, — он посмотрел на себя в зеркало, когда Николь отложила щипцы, — но очень красивый пудель.
— Замолчи, — девушка похабно уселась Марку на колени к нему лицом, — закрой глаза.
Николь высунула кончик языка и аккуратно мазнула мягкой кисточкой по векам парня, рисуя острые стрелочки. Когда Марк распахнул ресницы, Николь не смогла сдержать болезненный стон восхищения и ненависти — перед ней сидел юный Августино.
— Поужинай со мной, — девушка погладила Марка по лицу, — и выпей вина..
— Хорошо, золотце, — парень согласно кивнул.
Николь взяла его за руку и повела за собой. Они прошлись по мягким коврам гостиной с высокими потолками и золочеными стенами и нырнули во мрак спальни, где их ждала бутылка вина и белые трюфели.
— В кровать, — Николь взяла поднос и грациозно поднялась на пьедестал под легкий балдахин. Она с ожиданием уставилась на Марка, — Августино?
— Бегу, золотце, — парень перескочил низкую ступеньку и плюхнулся на огромную мягкую кровать, раскидывая подушки. Он расплылся в улыбке, — ну, иди сюда, поиграем.
Николь присела на край кровати и подала бокал с вином Марку, который манерно скривился:
— Кислятина.
— Пей, — Николь погладила его по груди.
Парень хлебал вино как дешевое пиво, а трюфели пожирал как мякиш черствой булки — без смакования и как-то торопливо с жадностью. Он долго упирался и отказывался от сигары, заявляя, что заболеет раком легких, но обещание Николь заплатить сверху еще пару сотен подкупило его как шлюху. Марк кашлял и задыхался от жгучего дыма в легких, и Николь раз за разом тихо объясняла, как правильно раскуривать скрученный табак.
— Вот как вы живете? — Марк высокомерно смотрел на Николь, — трюфели жрете, вино пьете?
— Тебе не понравилось? — девушка отставила поднос и внимательно посмотрела в захмелевшие глаза, — совсем?
Марк не ответил. Он злился, и его зависть и презрение к богатеньким уродам сбивали его с нужного настроя. Это был не Тото, который наслаждался минутами счастья и удачи. Марк жаден, нескромен и нечист на руку, и из него бы получился отличный вампир.
— Ты мне очень понравился, — пришло время для сладкой лжи Николь, которая прильнула к груди фальшивого Августино, — мне тут так одиноко, — она заглянула в глаза юнца, — я так боюсь, что с утра ты уйдешь и навсегда оставишь меня, Августино.