— Он и Элла просто созданы друг для друга.
Она смотрит на меня.
— Что хочешь этим сказать? — спрашивает она. — Ты знал своего отца?
— У Эллы тоже было очень сильное желание избавиться от меня, как только я родился, — рассказываю. — Кто, чёрт побери, знает о том, кем был мой отец?
Кэтрин выглядит немного потрясённой:
— Ты действительно не знаешь?
— Она когда-то говорила, что он был неудачником из Джорджии, — отвечаю ей. — Когда мне стукнуло пятнадцать, я нанял частного детектива, чтобы найти его. Но моя мать узнала об этом и заплатила кому-то, чтобы тот сказал, что он является моим отцом. Думаю, она заплатила тогда много, ведь сама даже не знает, кто это.
— И никто не захотел проводить ДНК-тест?
— Нет, если ты даже не можешь выделить кого-то — спрашиваю я.
— Дерьмо. Это ужасно.
Я двигаюсь к её икре, потирая ногу, это немного отвлекает.
— Да пофиг. Это ведь не так важно, правильно? Такова жизнь. По крайней мере, твой отец её возраста и намного старше восемнадцатилетнего парня, с которыми она встречалась.
— Иногда я думаю, что мне не положено быть счастливой, знаешь? — спрашивает она. — Некоторые люди такие счастливые, но я не из их числа.
Это я понимаю. Всё время в погоне за счастьем, словно это твоё грёбаное проклятье.
— Если ты пошлёшь своего отца нахер, бьюсь об заклад, будешь счастливой.
Она подавляет свой смешок.
— Ага. Ты, конечно, прав. Так и сделаю.
— И больше не будет никакого Гарварда осенью? — спрашиваю я.
— Думаешь, что я не счастлива из-за поступления туда, — утверждает она. — Возможно, это моя мечта.
— Смешно, — говорю я.
— Возможно, я хочу пойти в Гарвард.
— Нет, не хочешь, — произношу эти слова уверенно, хотя и не должен. Я не могу знать, что на самом деле она хочет или не хочет, но делаю это. В чём точно уверен, так это в том, что она не хочет ехать в этот долбаный Гарвард и не хочет учиться на юридическом. Это не то, чего она для себя желает.
— Могу я тебе что-то показать? — спрашивает она. — Но ты не должен никому рассказывать об этом.
— Покажи мне, — она вскакивает и хватает свой альбом, достаёт что-то из него, а потом суёт мне в руки. — Что это?
— Смотри.
Я читаю письмо, и там написано, что её приняли в Калифорнийский университет.
— Это то место, куда ты хочешь поступить?
— Я хочу сказать, что этого никогда не произойдёт, знаешь? — спрашивает снова она. — Это не Лига Плюща. Но у них реально очень хорошая программа по искусству. Мой отец кожу с себя сдерёт, если я пойду на Искусство. Он скажет, что это пустая трата времени.
— Но тебя приняли, — утверждаю я. — И ты ведь пойдёшь туда, да? Должна это сделать, потому что это то, чего хочешь именно ты.
Она выхватывает листочек из моей руки и кладёт его в ящик.
— Думаю, это невозможно. И это в Калифорнии. У моего отца сердечный приступ случится. Мисс летняя стажировка в Капитолии на факультете Искусства? Я хочу сказать, что дальше ждёт меня в этой жизни… Эскизы? Это непрактично, — она пожимает плечами. — Я хотела бы себя в этом попробовать.
— Ты должна делать то, что делает тебя счастливой.
Она закатывает глаза и возвращается на то место, где сидела ранее.
— Мне не нужны советы от Мистера Жизнь-Это-Гигантская-Вечеринка, — ёрничает она. — У твоей матери много денег. Ты вообще можешь ничего не делать в своей жизни.
— Блядь, спасибо, конечно, но знаю, — говорю я жёстко.
— Я не это имела виду, — отвечает она. — Просто ты тот, кто может управлять своей жизнью сам, разве нет? Ты можешь весело проводить всё время.
— Ну, есть и другая сторона медали этого, — рыкаю я. — Это очень утомляет, и со временем ты устаёшь от этого дерьма.
— Правда? — спрашивает она. — Быть безответственным всё время не очень весело.
— Сначала ты сказала, что я ничего не делаю в этой жизни, а теперь ещё и назвала безответственным? А я уже было подумал, что мы начали ладить, как ты снова начала меня оскорблять.
Кэтрин вздыхает.
— Это была ошибка, — говорит она. — На самом деле я не имела виду именно это. Просто хотела сказать, что ты умный. И делаешь со своей жизнью всё, что захочешь.
— Как и ты, — чувствую, что мой путь кажется довольно ясным. — Я очень плохой парень сын знаменитости. Люди знают обо мне всё, что хотят.
— Так что ты хотел сказать, говоря трахать кого-то и не воспринимать близко к сердцу тот факт, что за тобой всё время следят? — она теребит свою нижнюю губу пальцем, притянув колени к груди. А я не могу перестать думать о том, как мой язык раздвигал их чуть раньше и по-хозяйски проникал внутрь, как прикусывал эти пухлые губы своими зубами.
Прошло меньше двух часов с того момента, как я её трахал, и я должен бы успокоиться. Но не могу. Я принял душ и словно вдохнул в себя новую жизнь, прежде чем прийти сюда к ней. И теперь мне прекрасно видны её трусики, скрывающие сочную киску между бёдер.
— Тебя, — отвечаю я, потянув её за лодыжки, таким образом притягивая к себе ближе.
Она смеётся и заправляет свои волосы за ухо.
— Ага, конечно же. Но ты знаешь, о чём я спрашивала.
— Конечно же, знаю, — подползаю к ней и начинаю тереться о её тело твёрдым членом, она в ответ хихикает и кладёт руки на мою грудь.
— Не так быстро, — говорит она. — Пока не ответишь, ничего не получишь.
Я целую её, прикусывая нижнюю губу, мои руки ложатся на её плечи.
— Что тебе сказать? — переспрашиваю я. — Здесь не о чем говорить. Я хочу тебя. Никогда не прекращу тебя трахать. Вот это я хочу.
— Я серьёзно.
— Как и я, — запускаю руки под её рубашку, провожу ими по её животу, пока не достигаю груди. Без лифчика. Соски затвердели, и я стону, когда сжимаю их, наблюдая за её выражением лица. Поза Кейт слегка меняется, а глаза закрываются от наслаждения. — Так значит, ты не хотела бы трахать меня, если никто не узнает об этом?
— Нет, — бубнит она.
— Нет? — переспрашиваю я. — Как грубо. По крайне мере, ты не должна врать парню, чей член сейчас упирается в твою киску.
— Боже, хорошо. Да, — шепчет она.
Я поглаживаю её сосок своим большим пальцем, и она стонет, голос наполнен нежностью.
— Да, потому что я поймал тебя на лжи, или да, потому что ты хочешь трахаться со мной?
— Трахни меня прямо сейчас, — хнычет она.
— Это было быстро, — я отстраняюсь от неё, снимая рубашку через её голову, а затем она притягивает меня к себе и ложится снова на подушки. На мне всё также надеты пижамные штаны, хлопковая материя по-прежнему служит барьером между нами, и я чувствую смазку на ткани. Наклонившись, захватываю её грудь ртом, скользя своим языком по соску. — Ты готова для меня так скоро?
Кэтрин берёт моё лицо своими руками и притягивает к себе, её язычок по-хозяйски врывается в мой рот, когда она меня целует. Опустив свой палец, провожу им между её бёдер, она стонет. Трусики пропитаны соками.
— Видишь? — спрашивает она. — Я уже намокла.
— Да, ты уже, — отвечаю я. — Подожди минутку, я возьму презерватив, — отстраняюсь от неё, но она хватает меня за руку.
— Нет.
— Нет, что?
— Не нужно презерватива, — шепчет она.
— Это займёт две секунды, — отвечаю я. — Он где-то здесь.
— Нам обязательно его использовать?
— Презерватив? — спрашиваю я в недоумении. — Ты недавно была обеспокоена тем, что я трахал рыжую, а теперь просишь меня об этом?
— Ты не трахал её.
— Это вопрос или утверждение? Потому что до этого ты не была уверена.
— Утверждение, — отвечает она. — Уверена.
— Ммм, — я всё равно встаю и стягиваю с её бёдер трусики, не могу удержаться от того, чтобы не попробовать её киску. Этот вкус тут же делает меня твёрдым. Мысль о том, что это всё будет происходить без защиты, сводит меня с ума. Но это совершенно против моих правил. — Это не то, что я обычно делаю, Кэтрин.
— Что ты имеешь в виду? — она смотрит, как я избавляюсь от своих пижамных брюк, её рот открывается, и такой вид заставляет почувствовать меня адское самодовольство. Хватаю презерватив из её нижнего ящика. — Ты что, спрятал их там? — спрашивает она.