Она сдвинула ногой привезенные сумки в сторону, и вдруг подобрав одну из них в руки потрясла перед нами:
– Смотрите, какая маленькая сумка, а в ней сто тысяч долларов.
Я машинально запомнил номер сумки, тринадцатый.
Все вышли из комнаты и переместились в соседнюю комнату, туда, где был приготовлен стол. А кассу пересчета Виолетта закрыла на ключ, и положила его себе в карман. День рождения, он и есть день рождения. Все желают имениннику здоровья и любви. А Виолетте желали богатого жениха, и все почему-то поглядывали на Николая. А он в ус не дул и наравне с Данилой уплетал всякие вкусности лежащие на столе. Наконец когда очередь дошла до тортов, женщины встали из-за стола оставив нас мужчин одних, и пообещали, что чай попьют потом, отдельно от нас.
– Вы, что тут делаете? – спросил нас Николай.
– Мы все честно ему рассказали. Петро, товарищ Николая хохотал как сумасшедший. Он по натуре был смешливый.
– Вообще то не имел права, этот дундук Сысой, вас допускать в кассу к деньгам. Ну, заставил бы двор подмести, как предлагал управляющий. Да и не вы виноваты в разбитых фарах, а мужик на телеге, так что зря вас впутывают в это дело, – задумчиво произнес Николай. – Хватит Петро прохлаждаться, поехали, магазины объедем.
Они встали из-за стола. Следом за ними и мы. Мы с Данилой вошли в кассу пересчета. Женщины уже работали. Николай с Петром забрали пустые сумки и уехали. Мы поработали еще с часок, когда снова появились Николай с Петром и привезли новые инкассаторские сумки. Снова повторилась прежняя сцена. Виолетта улыбалась, кассирши завистливо поглядывали на оперативников и Виолетту. Николай и, правда, смотрелся завидным женихом. Ему бы звездочки на погоны покрупнее, да пару орденов на грудь, и на веревочке в загс. Так и не переступив порога кассы пересчета, они поставили сумки на пол у входа, и протянули ведомость на подпись. На этот раз Виолетта сразу ее подписала и отдала обратно, а Николая с Петром проводила в соседнюю комнату. Когда она вернулась обратно в кассу пересчета, последовал ее приказ:
– Все на сегодня, хватит, сведем кассу девочки и гуляем. А непересчитанные сумки я отвезу в хранилище. Пусть Сысой их сегодня примет.
Послышались крики – ура. Кассирши быстро собирали деньги у себя на столе и объявляли сумму Виолетте. Та сверялась с бумажкой, и согласно кивала головой. Кассирша была свободна и могла идти в соседнюю комнату. Через несколько минут мы остались втроем; я, Данила и Виолетта. Все пересчитанные деньги Виолетта сложила в большой несгораемый сейф здесь же в комнате, и закрыла его на ключ. А привезенные, оставшиеся не посчитанными инкассаторские сумки она сложила в тележку.
– Помогите мальчики отвезти тележку в хранилище, – сказала она нам.
Мы не возражали. Виолетта позвонила по внутреннему телефону Сысою, и этот самодовольный индюк спустился к нам в подвал. В это время мы подогнали к воротам хранилища тележку с сумками. Из комнаты отдыха, заодно служившей и раздевалкой и банкетным залом выглянула одна из кассирш и протянула нам коробку из под торта, предложив выбросить ее на улице.
– Доели без нас, всегда так – огорчился Данила, и кинул коробку на тележку с сумками.
Виолетта постаралась оправдаться и смягчить нанесенную Даниле обиду:
– Она не тяжелая. Нечего мусорить комнату отдыха. Сысой ругается, мышей разводим.
Я понял, раз нам предлагают вынести пустую коробку из под торта, значит наше пребывание в банке закончилось. Ура. Я согласно кивнул, выбросим. Подошел Сысой. У меня сложилось такое впечатление, что он наблюдал за нами по монитору, потому, что спустился значительно раньше, чем ему успели позвонить.
Он закрыл своей спиной стальную дверь, ведущую в хранилище и, стал набирать код. Когда он открывал бронированную дверь, было на что посмотреть. Ее, по-моему, ничем нельзя было просверлить и прорезать, настолько она была толстой. Мы закатили тележку в хранилище. Рядом с нами стояла Виолетта. Она позвала стоявшего в стороне начальника охраны:
– У меня сегодня день рождения, – сказала она Сыссою, – я может быть завтра, немного задержусь. Не примешь ты у меня сегодня деньги, чтобы завтра с утра простоя в кассе не было? Если опоздаю на работу, выдашь девочкам сумки пораньше?
Сысой моментально согласился.
– О чем разговор, и приму как положено и выдам обязательно. У меня не забалуешь. Если работы не будет, яму заставлю копать. Не волнуйся я такой, Брык Сысой.
Виолетта подозвала Сысоя поближе к себе. А в это время в хранилище вошел новый управляющий Бачок. Он внимательно осмотрел помещение и остановился взглядом на нас с Данилой. Брови его удивленно поползли наверх. Брык Сысой стал по стойке смирно преданно заглядывая в глаза начальству. Виолетта тоже показывая собственную незаменимость и значимость повторила ранее высказанную просьбу:
– Смотри Сысой Соич, я тебе, вот оставила шесть сумок, раз, два, три, четыре, пять, шесть, – она сама быстро пересчитала их, как фокусник приподнимая за один край, и перевела разговор с арифметического счета на другое, – утром, чтобы не было простоя, отдашь в пересчет, не забудешь?
Верхней сумкой лежала сумка под номером тринадцать. Мне не понравилось, что она, а не Сысой, пересчитала содержимое тележки, деньги все таки, но я промолчал. Не лезь со своим уставом, в чужое хранилище. А Сысой не столько смотрел на сумки пересчитываемые Виолеттой, сколько косил глазами в сторону управляющего и колесом выгибал грудь.
– Да ты что, как забуду? – успокоил ее облеченный доверием Сысой, – прям с утра и выдам, пусть работают.
Виолетта с облегчением вздохнула и, лучезарно улыбнувшись новому управляющему, подсунула Сысою на подпись акт:
– Раз договорились, распишись.
Тот, не глядя, подмахнул его. Все внимание Сысоя было направлено на управляющего, ему было не до инкассаторских сумок. Он ловил взгляд Бачка, надеясь узнать, правду ли мы плели в коридоре насчет его увольнения, пока шли в кассу пересчета, или эта была наша месть.
Управляющий филиала поманил к себе пальцем меня с Данилой. Сысой моментально насторожился. Он постарался своей спиной загородить нас от управляющего. Не получилось.
– Вы, что делаете в хранилище?
Я сначала хотел сказать, что по его указке, нас заставили работать, но потом передумал.
– Вот Сысой Соич нам решил показать хранилище, на экскурсию привел. Мы теперь знаем, что стены здесь двухметровой толщины, залиты бетоном марки – 500, что немецкие сейфы повышенной секретности. Знаем теперь, как код правильно набирать, и что двери пилить надо только лазером.
Начальник охраны как рыба, выброшенная на берег пучил на нас возмущенные глаза и силился что-то сказать. Виолетта прихорашивалась, беспричинно улыбаясь управляющему. Настроение у нее было как у именинницы, праздничное. Бачок недоверчиво усмехнулся. А начальника службы безопасности добил Данила:
– Сысой Соич сказал, что за ту зарплату, что здесь получает, готов прыгать в бочку с цементом. Простите, нельзя ли узнать, сколько стоит его прыжок, а то может быть в складчину в городе сложимся, аттракцион устроим.
Выручила Сысоя Виолетта. Она подошла к управляющему и, подхватив его под руку, ласково сказала:
– Сысой их заставил работать, вот они на него и злятся. А у меня сегодня день рождения, поздравьте меня. А ребятам и, правда, делать нечего в хранилище, инструкцию нарушаем.
– Не инструкцию, а Кодекс о труде, – поправил ее Данила.
Бачок, собравшийся так разнести начальника охраны, что тому не помогли бы и двухметровые стены вместе с бетоном марки -500, только недовольно покачал головой и произнес:
– Закрывай хранилище, наверху поговорим.
Круто развернувшись, он покинул подвал. Мы тоже вышли из хранилища, решив дождаться Сысоя, чтобы он нас проводил через свои охранные посты на выход. Начальник охраны стал закрывать дверь, когда Виолетта вспомнила, что забыли в тележке с сумками пустую коробку из под торта.