— Правильно, Алексеев: кому-то действительно шиш… к сожалению. И все же вам, ребята, следует помнить: каким бы талантом ни наделила человека Природа, талант этот так и останется в зародыше и никогда не разовьется, если сам человек не будет над ним упорно трудиться. И очень хорошо, если при этом рядом окажется взрослый близкий человек, наделенный помимо таланта, еще и жизненным опытом; такой человек мог бы существенно вам помочь… А у тебя, Галя, был такой взрослый? — повернулась Нина Семеновна к победительнице выставки.
— Был! — не колеблясь, отвечала Галка. — Это папа. Когда я была маленькой, он меня рисовать учил.
— Ах, папа… — слегка растерянно произнесла учительница. И в классе повисла тягостная и неловкая тишина. Все Галкины одноклассники помнили трагическую историю с ее отцом: и о его странной болезни помнили, и о загадочной гибели. Нина Семеновна тоже, разумеется, помнила, но сегодня она слишком увлеклась темой классного часа и…забыла!
Учительница быстренько посадила Галку на место, еще раз выразив радость по поводу ее победы, а сама обратилась к представлению и награждению других участников. А Галка села на место и ничего уже не слышала. Сердце ее радостно билось, душа ликовала. Даже неуместное воспоминание об отце не смогло испортить ей ощущение праздника…
А еще Галке было радостно от того, что она заметила, как смотрела на нее Света: в ее глазах светилась искренняя благодарность, восторг… а возможно, и еще нечто неразгаданное. Когда классный час закончился, и ребята шумно засобирались домой, Света оказалась с нею рядом и шепнула Галке чуть слышно:
— Понимаешь, я даже не знаю, как благодарить тебя… Это волшебно! Но мне кажется, ты меня изобразила лучше, чем я есть.
— Я так не думаю, — полушепотом отвечала Галя. — Разве может быть рисунок лучше натуры?
— Может, — отвечала Света. — У тебя именно так получилось.
— А тебе это…не нравится? — спросила Галка дрогнувшим голосом.
— Девушке такое не может не нравиться, — улыбнулась Света. — Но все же на твоем портрете — не я… То есть, нет, это все-таки я, только сильно улучшенная, идеализированная что ли…
— А я так надеялась, что тебе понравилось… — Галка осеклась, ощутив, как горькая обида сдавила горло. Она судорожно подхватила в одну руку сумку, а в другую подаренную ей книгу и стремительно направилась к выходу из класса. Света растерянно смотрела ей вслед.
— Галя! ты меня не так поняла… — крикнула она запоздало. — Подожди, Галя!..
Но Галка уже вышла из классной комнаты и почти бежала по школьному коридору.
Дома она сидела одна, переживая события уходящего дня, а потом взяла наконец в руки подаренную ей книгу. Это было чудесное издание, и можно было только удивляться, где могли найти такой великолепный подарок, чтобы вручить… ей! Книга называлась «В мире прекрасного», была отпечатана на меловой бумаге, богато иллюстрирована и облачена в суперобложку. Правда, цветными были лишь некоторые репродукции, отпечатанные на отдельных листах, а непосредственно в тексте присутствовали исключительно черно-белые картинки. Но и у них качество печати было восхитительным, и Галка поймала себя на мысли, что никогда в жизни не листала такой книги.
Она сидела в комнате на стареньком диванчике, помнившем Галку совсем малышкой — как она сиживала на нем вместе с отцом, и тот читал ей вслух стихи и сказки. Теперь Галка, уже взрослая и большая, сидела на этом диване одна, уносясь мыслями в далекую и загадочную эпоху Возрождения. Картины старинных мастеров, творивших четыреста-пятьсот лет назад, теперь вставали перед ней во всем своем великолепии. Галка рассматривала чудные картины, видела лица людей, живших в давние времена, такие разные лица — молодые и старые, веселые и хмурые, добродушные и злобные, но все — удивительно живые; разглядывала их диковинную одежду — длинные складчатые платья, странные головные уборы, сверкающие сталью оружие и доспехи…
И вдруг Галка невольно застыла, тотчас позабыв обо всем на свете: перед ней была картина, выполненная в необычной манере — формат был вытянут сверху донизу, во всю страницу, а в горизонтали намеренно заужен, отчего у Галки возникло ощущение, будто она смотрит на происходящее через высокое узкое окошко вроде бойницы. Прямо перед ней за столом восседала красивая и царственная женщина: на голове ее возвышалась массивная прическа, сужающаяся кверху вроде конической пирамиды и украшенная множеством жемчужных нитей. Голова женщины была чуть наклонена, веки полуприкрыты, взгляд направлен вниз, на губах замерла странная и загадочная полуулыбка… На столе перед этой величественной дамой стояло большое блюдо, ободок которого отливал металлическим блеском, а на блюде лежала отрубленная мужская голова, обрамленная густым ореолом черных волос и бороды.